В Унере - танцы. У Витьки - отгул. В Унер идёт силосный зилок. В кузове уже Олег, Серёга и Миша где-то там. Девчонок не взяли. Они, правда, и не просились.
Только выехали за тракт - "зилок" резко затормозил. Тут же что-то грохает о борт, кто-то орёт, то ли задыхаясь, то ли плача: "Кто Валерку бил?". В кузове притихли. А пьяный голос мечется вокруг: "Кто брательника моего бил? Выходи, падла!".
Жлобы. Тоже на "зилке", тоже полный кузов.
-Монтиркой бьёт...-шепчет Дед.
-Выхо-оди-и-и!
-А, бога душу мать!- шипит Дед. Камень попал ему в грудь.
Шофёр резко трогает. В кузов летят камни.
Машина выезжает на тракт, другой "зилок" успел как-то раньше, и разворачивается навстречу.
-Ломай кузов, мужики!
Силосную надставку разнесли мигом. Фары навстречу. Они.
Витька сжался, закрыв голову. Главное - уберечь голову. Пускай эти подонки гробят друг друга. А мне еще надо жить.
Машины сошлись. И вдруг треск, вопли, лучи метнулись куда-то вниз. Кто-то догадался, бросил монтирку в ветровое стекло, попал в шофёра. Машина в кювете, оттуда слышится мат и стоны. "Зилок" мчится на главную усадьбу. В момент разобрали забор - и обратно. Машины в кювете уже нет. И в Папиково никого нет. Кроме студенток. А приключений хочется.
-Айда к девкам!
-Заявимся к студенточкам!
-К целочкам!
-Какие целочки - они давно того...- сказал Серёга.- С шоферами-то по ночам катаются!
Ну вот, с тоской подумал Витька. Опять прикрывай их своим телом. Как тогда, ночью, когда приехали девицы с этих самых катаний, и Витька схлопотал по морде за то, что их защищал, и Ирка же усмехнулась снисходительно, скосила кошачьи свои глаза и давай допытываться, целовался ли Витька когда-либо.
Разбирайтесь как-нибудь без меня. Их и насиловать не надо, сами, поди, с радостью согласятся. Ждут не дождут, чтобы приехала орава со штакетником и доставила им удовольствие.
А если не так. А если изнасилуют, какими глазами буду на них смотреть? Встать на пути... Бесполезно, сомнут. Но хоть совесть чиста будет.
Поздно. "Зилок" остановился у общежития. Тихо и темно. Спят, значит. Выскакивают из кузова парни. Витька цепенеет. Нужно что-то делать, а он не может шевельнуться.
"Зилок" рванул с места, и Витька выходит из транса. Лучше поздно, чем никогда! И он прыгает на ходу, со штакетиной в руке. Прямо в грязь. Прямо в жижу, по самые уши. А навстречу - фары. Опять жлобы? Витька перекатывается под ближайший комбайн.
-Да был тут! Под комбайном, может?
Точно, они. Витька не дышит.
Машина урчит, срывается с места, разбрызгивая грязь. Поздно. Везде поздно. Уже, наверное, всё кончено. Почему не слышно криков? Витька мочится, стоя у забора. Струя ходит ходуном. Почему не кричат девчонки? Почему они не кричат?
Со штакетиной наперевес Витька ворвался в избу.
-Явился .- говорит Серёга.
Девчонки ушли давно. Спрятались ещё от жлобов. Повезло. Им повезло. Но как не повезло Витьке. Никто не узнает, но он-то будет помнить всю жизнь. Трус.
(1971-1978)
© Алексей Бабий 1976