Памяти деда и бабушки
Был огонь и вода, да и трубы порой,
Рай любви и труда ждал за ближней горой.
Вы к альпийским лугам, где по пояс цветы,
И к чистейшим снегам шли среди клеветы.
Вы не жались в углы, вы, без позы смелы,
Называли в лицо подлеца подлецом.
Будто вам невдомёк: вы уже поперёк:
Гулливеров повлёк насекомых поток.
Поползли из щелей, занимали посты,
Становились наглей, говорили на ты,
И пришла их пора, не прилечь до утра:
Раскрутилась игра мастеров топора.
Их пустые глаза по арийски тверды:
Вот визжат тормоза - это признак беды.
И хватали в домах, как бандитов, врасплох,
Приходили впотьмах, объявляли, что плох,
И судили втроём, и печатали: враг,
И мешали с ворьём, и этапом - в барак.
И в бараке сполна довелось вам узнать,
Как свободна страна, где так вольно дышать:
В ней от скуки конвой заведёт пулемёт,
Веселясь меж собой: на кого, мол, пошлёт.
В ней хоронят, землёй закидав кое-как,
Ни крестом, ни звездой не фиксируя факт.
А на воле меж тем все пришипились враз:
Средь опаснейших тем разговоры о вас,
Ваши фото - в печах, письма - пища огня,
Чтоб спокойней в ночах дрыхла ваша родня.
Цель - не просто убить, а прочнее забыть:
Ваших младших - в приют, старших - с вами пошлют.
Надо целить навзлёт, ведь и их позовёт,
Только время придёт, в тот же самый поход!
У потомков (у нас) на борцов дефицит.
Понимаю сейчас: это был геноцид!
Мы уже не борцы, жрать горазды притом,
Что нам наши отцы - мы от гайки с винтом!
Нас на подвиг зовут, чтоб спасали страну,
Вроде - бросили кнут, вроде - в лямку одну,
Толка нет - мы не те, мы боимся кнута,
Нам неплохо в хвосте, в нас закваска не та!
Мы охотно брюзжим, но от боя бежим!
Мы стартуем с нуля, наша кровь как вода,
Нам привычна петля, нам приятна узда,
Кто в себя, кто в вино, кто в работу, кто так,
Как по речке говно: вся цена нам пятак.
Запад тут ни причём: уж пора бы понять:
Можно рушить мечом, но мечом не поднять!
© Алексей Бабий 1989