Иван Иваныч

Egorov_II.jpg (6282 bytes)-А еще, - говорит Иван Иваныч, - был в нашем лагере бригадир Власов, с Колымы, так у него ни одного зуба не было. Какие на допросах выбили, а какие от цинги выпали. Так он лошади “Тп-р-р-р” сказат не мог, говорил “Кр-р-р-р”.

И Иван Иваныч хлопает себя по колену, смеясь. И я хохочу вместе с ним, а потом вдруг думаю: а чего мы, собственно, смеемся? Уж чего веселого, человек без зубов остался. А ведь сегодня весь вечер Иван Иваныч заливает мне байки про Карлаг и Кокчетав, про допросы и ссылку; про свой расстрел рассказал так, что куда там Марку Твену. А влт еще образцы лагерного юмора:

Вот такими историями потчует меня Иван Иваныч, и можно подумать, что он в Карлаге десять лет не в лагере сидел, а участвовал в фольклорной экспедиции.

-Иван Иваныч! - не выдерживаю я, - Так у вас в лагере много народу-то померло?

-А как же! – говорит Иван Иваныч, - каждый день телегами вывозили. Еда-то – пщенка да свекольная ботва. Хлеба давали в день 800 грамм, если норму выполняешь. А не выполняешь – так 300.

О трупах Иван Иваныч явно говорить не хочет. И я понимаю, что весь этот черный юмор – еще один способ защиты. Кто-то был раздавлен и превратился и впрямь в лагерную пыль. Кто-то сурово сражался, отстаивая свое достоинство. А кто-то, как Ванька-встанька: его треснут по уху, ну все, казалось бы, упал и пропал, - глядь – а он опять в вертикальном положении, да еще и посмеивается: эк, дескать, меня угораздило. И все тяжелое, что происходит – происходит как бы не с ним, и во всем он находит свою смешную сторону.

А иначе – никак. Разве можно было, не сойдя с ума, воспринимать ту дикую, бессмысленную, перевернутую с ног на голову действительность? Разве можно было нормальному человеку попытаться – и ужиться с нею и по ее законам? Жить можно было только вне ее – или забившись в скорлупу, чтобы не проникали звуки извне, либо – встав над ней и смеясь над ней.

А нервы не выдерживали не только у жертв, но и у палачей. Сергей Геркин, охранник, ни с того ни с сего замахнулся на Егорова вилами: “Убью сейчас!”.- “ Ну, давай!” - сказал Иван Иваныч и подошел вплотную, а когда тот матюгнулся и огрел черенком вил лошадь. “Сергей!” – сказал ему Егоров – “тебе за меня ничего не будет, а за лошадь – сменишь свой защитный бушлат на черный. Порча государственного имущества!”

Не закончено.


© Алексей Бабий 1988