"МЕМОРИАЛ": ЧЕТЫРЕ ГОДА СПУСТЯ

"Как!" - удивится читатель - "Мемориал! Он что, все еще жив? Да чем они там занимаются? Уже давно всех разоблачили: не только Сталина, но и Ленина с Марксом, и Брежнева с Горбачевым!"

Почему-то у нас понимают общественную деятельность именно как разоблачения. Выйти этак на площадь, рвануть рубаху до пупа да сказать о государе все, что думаешь. Чем выше залезешь да громче крикнешь - тем больше ты значишь, как общественный деятель.

Вот и в "Мемориале" на первых порах - кого только не было! По сути это было первое ЛЕГАЛЬНОЕ движение. Вспомните, каким событием был учредительный съезд "Мемориала" в 1988 году: это не подпольная сходка "ДС" где-нибудь на квартире, а забитый до отказа Дом кино, иностранные корреспонденты... Я никоим образом не принижаю заслуги "ДС". Я хочу лишь сказать, что именно в "Мемориале" люди, тяготеющие к политике, впервые смогли действовать ОТКРЫТО, а сам "Мемориал" был первой "альтернативной" организацией, которая попыталась нормально зарегистрироваться (что, кстати, удалось только в 1991 году, и то на "послепутчевой волне". Кто только не зарегистрировался к тому времени - даже монархисты, а "Мемориал" все не пущали -это наводит на некоторые размышления, не так ли?).

Все это я говорю к тому, что люди, которые видели в "Мемориале" трибуну, или стартовую площадку, или что-нибудь еще прикладное, это движение давно покинули. С ними ушли громкие мероприятия и шумные дела. А работа, для которой создавался "Мемориал", осталась. Работа неподъемная, тяжелая и неэффектная.

Найти оставшихся в живых репрессированных, опросить, обработать данные опроса (перепечатать, разнести на карточки, разослать информацию). Для тех, кто не реабилитирован - помочь составить заявление. Тем, кто реабилитирован - рассказать, что делать дальше: объяснить, какие льготы они имеют, как их получить. Архивы, экспедиции, подготовка к печати воспоминаний, помощь репрессированным. Копирование фотографий, документов. Ведение картотеки репрессированных. Поиски мест захоронений.

А вот сейчас вам предстоит "выпасть в осадок": все это (на весь Красноярский край, за исключением разве что Норильска, Ачинска и Минусинска, где есть свои "Мемориалы"), делают шесть человек. Причем трое - в свободное от основной работы время. Причем двое из трех оставшихся - на пенсии и с крайне слабым здоровьем.

Да не обидятся на меня прочие мемориальцы, но титан из титанов - это Володя Биргер. Не менее трети работы - на нем. Опросы живых репрессированных ведет практически он один (помогает ему, правда, Клара Андреевна Дзюба). Конкретная помощь репрессированным (консультации, запросы на реабилитацию, пробивание собесовских и прочих инстанций) - это тоже он. Ну, и многое другое. Все это, конечно, после работы и в выходные.

Справка: опрос одного репрессированного (качественный и полный; а Володя иных не делает) - это минимум три приезда к нему домой. По три-четыре часа за раз. Потом все это надо обработать и отпечатать, да еще и разослать в другие города (если человека арестовали во Львове, а сидел он в Берлаге, в Сиблаге и Карлаге, то Володя разошлет копии опроса во Львов, Магадан, Новосибирск и Караганду). Репрессированных только в Красноярске около тысячи, а Володя один. Все это он делает в то самое время, когда вы ищете, где бы чего урвать и как бы вообще прожить. Если бы вводилась в системе СИ единица бескорыстности, я бы предложил назвать ее "один биргер". И не думаю, что набралось бы много людей с бескорыстностью в "0,9 биргера". Если даже люди с "0,56 биргера" - и то редкость.

Сиротинин Владимир Георгиевич, или, по-мемориальски, "шеф". Или даже так: "шефа". На нем - контакты с вертикалями и горизонталями общественной и политической жизни, хождения по коридорам власти, проталкивание, пробивание и вышибание. Эту работу "шеф" очень не любит, но кому-то надо ее делать, и он делает. А в порядке отдыха ночами сидит с картотекой репрессированных. В ней уже за восемь тысяч карточек. Он же отвечает на многочисленные письма, адресованные "Мемориалу". Он же работает с делами репрессированных в архиве КГБ (иногда их все-таки дают) и в краевом архиве. Благодаря "шефу" о "Мемориале" хоть немного знают: он то даст интервью, то организует рейс на теплоходе по каторжным местам, то выступит где-нибудь.

Марина Георгиевна Волкова "ведет" репрессированную интеллигенцию. Начав со своего отца и его друзей (расстрелянных в Красноярске), она берет все шире и шире: музыканты, артисты, ученые; лесотехнический институт, педагогический... Горы материала, переписанного и законспектированного в архивах (ксерокса у "Мемориала" пока нет, а за размножение "на стороне" дерут втридорога), много переживаний (а Марина Георгиевна человек весьма эмоциональный), очень много работы. А здоровье - никуда: в последний раз из архива Марину Георгиевну увозили на "скорой". А отлежится - и опять за дело. (Еще один пример такой же самоотверженности - Людмила Андреевна Горелова из Нарвы, Манского района, тоже пенсионерка: у нее ноги отнимаются, а она чуть ли не ползком добирается до репрессированных односельчан, чтобы их опросить. А вы говорите - перевелись в нашей стране хорошие люди...)

Иван Иванович Егоров. Его в "Мемориале" очень любят. Прямой, остроумный, душевный пенсионер. Он отсидел срок в Карлаге. Года три тому назад, когда с некоторой помпой создавалось у нас в Красноярске общество репрессированных, Иван Иванович был выбран в совет общества. Он единственный, кто продолжает работать в нем до сих пор. Иных уж нет, а те далече, а Иван Иванович ездит по всему городу, обследует условия жизни да развозит нуждающимся репрессированным деньги, когда "Мемориалу" удается их хоть немного раздобыть.

Саша Ершков, мемориальский фотограф. Звезд с неба не хватает, но впрягся в воз и везет. Пока нет ксерокса, на нем - вся работа по копированию. Один только Володя Биргер вываливает ему каждый четверг кипу документов и фотографий. Саша оценивает объем, пыхает самокруткой и говорит: "сделаем". И делает.

Вот, собственно, и весь "Мемориал". Ведет еще титаническую работу по репрессированным латышам Александр Константинович Лиелайс, но уже автономно, в созданном латышском культурном обществе. Расследует преступления красноярской психиатрии Володя Цуриков. Периодически помогают "Мемориалу" разные люди и организации.

Кстати, о помощниках. Постоянный спонсор "Мемориала" - фирма "Демос". В 1990 вместе с фирмой "Соло-полюс" финансировала экспедицию в Нордвиклаг (на Таймыре). В 1991 году мемориальские расходы "Демоса" составили около 17 тысяч рублей, из них 8 тысяч раздали нуждающимся репрессированным. Все это при весьма небольших доходах (в "Демосе" меньше десяти человек, и они не спекулируют на бирже, а обучают работе на компьютере; интеллект же в нашей стране никогда дорого не оценивался).

Спасибо также Дому науки и техники: до тех пор, пока "Мемориал" не получил своего помещения, Дом техники и "Демос" дали ему крышу в самом прямом смысле: здесь частично находится архив "Мемориала", здесь стоит мемориальский компьютер (американские "буржуи" подарили), здесь находится один из контактных телефонов "Мемориала" (27-95-40), здесь "Мемориал" имеет нечто вроде штаб-квартиры.

Спасибо ИВЦ КраЗа, бесплатно оживившему мемориальский компьютер (там кое-что пришлось крепко перепаять).

Спасибо фирме "ЛонгоВитас", которая оплатила за "Мемориал" взнос за регистрацию. (Кстати: Красноярский "Мемориал" зарегистрирован и имеет счет в банке: 700089 в красноярской дирекции Мосбизнесбанка, МФО 144018)

Но этого все же мало. Чем вы можете помочь "Мемориалу"?

-деньгами. Причем частные пожертвования проблему не решают, хотя "Мемориал" и от них не откажется. Но было бы неплохо, если бы богатые фирмы "отстегнули" по несколько тысяч. Большинство денег пойдут на помощь бывшим репрессированным,

остальные - на работу "Мемориала". Кроме того, важно было бы освободить мемориальцев от добывания хлеба насущного. Уж двух -трех человек, которые работают на весь край, целому краю прокормить труда бы не составило. Тот же "Демос" содержит одного мемориальца, и собрался было взять на себя второго, но грянули новые налоги, и от этой мысли пришлось пока отказаться: продержаться бы самим... Самое лучшее, конечно, было бы включить их в штат краевой комиссии по реализации российского закона о реабилитации. Но это когда еще будет. А пока - обращаюсь к вам, господа коммерсанты: слабо вам взять на себя того же Володю Биргера? На это уйдет куда меньше денег, чем на то, чтобы каждые полчаса показывать на телеэкране собачью морду!

-ксероксом. Точнее, ксерокс-то скоро у "Мемориала" будет. Его дарит Фонд Сороса, от которого уже получен компьютер. Но пока своего ксерокса нет, хорошо бы, если б кто-нибудь разрешил копировать документы бесплатно.

-помещением. "Мемориалу" нужно две-три комнаты в центре города и с телефоном, невысоко (в "Мемориал" обращаются старые люди, и, например, в Доме техники они иногда на четвертый этаж подняться не могут). Начальник УКГБ (или как там эта контора теперь называется) предложил было комнаты в так называемом фотосалоне "Тайга", в надежде, что "Мемориал" откажется. "Мемориал" взял да не отказался, но сразу передумал начальник УКГБ. Так что пока "Мемориал" бездомный.

-руками и ногами, а особенно головой. "Мемориалу" очень не хватает людей, которые ходили бы на опросы, разносили бы фамилии на карточки, перепечатывали бы воспоминания репрессированных. Катастрофически не хватает юристов, как для консультаций, так и ведения конкретных дел, особенно связанных с возвратом конфискованного когда-то имущества.

-применением власти. Ситуация за эти четыре года несколько улучшилась: приняты законы, созданы комиссии, и т.д. Но даже краевой комиссии по оказанию помощи реабилитированным удалось фактически только одно дело - пробить для бывших репрессированных льготы на уровне участников войны. Даже эта комиссия не может помочь нуждающемуся репрессированному привезти дрова или установить телефон. Даже эта комиссия не может заставить редакцию газеты "Красноярский рабочий" напечатать списки репрессированных и российский закон о реабилитации (о нем, я уверен, 90% репрессированных даже слыхом не слыхивали, а ведь им полагаются льготы, и немалые!). Если уж это не может сделать комиссия, возглавляемая зам.председателя крайисполкома, комиссия, в которую входят руководители всех необходимых краевых служб (собеса, коммунального хозяйства и т.д.), то скажите мне, кто это вообще может сделать и у кого вообще сейчас в руках власть? На крайисполкомовском бланке за подписью зампреда идет в "район" письмо: помочь, выделить, обеспечить. Из "района" отвечают: "не можем в связи с нехваткой того и сего". И эта переписка может длиться годами, а бывший репрессированный тем временем от "нехватки того и сего" попросту умирает.

И вот еще любопытное наблюдение. Российский закон о реабилитации, по которому репрессированным выдается по 180 рублей за каждый месяц отсидки, уменьшаются вдвое платежи за жилье, медикаменты и т.д., подписан Ельциным 18 октября 1991 года. В течение 2 месяцев (то есть до 18 декабря 1991 года) правительством должны быть разработаны и внедрены инструкции по его применению, выделены деньги и т.д. Уже весна на носу, но сверху нет ни инструкций, ни денег; ни в собесах, ни в исполкомах никто ничего не знает и ничего не выдает. А вот российский закон о грабительском налоге на добавленную стоимость подписан в декабре, и уже в декабре все службы получили инструкции, и проявили к тому же творческий подход: взимают налог не ежемесячно, как указано в законе, а каждые десять дней. Комментарии не нужны: в нашей стране кто бы ни возглавлял правительство - кремлевский ли мечтатель, свиноежик ли, шагающий ли впереди, а все равно оно будет сильно по части отобрать и поделить, а вот по части отдать долги...

И, кстати, недавно был указ Ельцина относительно партийных денег: раздать их нуждающимся. Так начните с репрессированных - они ждали слишком долго, и кто больше, чем они, от этой партии пострадал?

Наконец, о памятнике. Как вы помните, "Мемориал" начинался с идеи о памятнике жертвам репрессий. С памятником в Красноярске дела плохи. Собрано всего несколько тысяч рублей, которых не хватило бы ни на что и в прошлом году, а уж в этом - тем более. Думается, что эти деньги, пока они окончательно не "усохли", нужно раздать нуждающимся репрессированным, а сам памятник возводить методом "народной стройки". Уж наверное, будет лучше, если вместо денег какое-нибудь СМУ выделит на пару дней кран или бульдозер, а для архитекторов и скульпторов лучшим гонораром будет то, что этот памятник навсегда будет связан с ИХ фамилиями. И уж, наверное, найдется в городе сотня людей, которая сделает бесплатно всю необходимую работу. Напишите (660049, Красноярск, пр.Мира,3,"Мемориал"), чем вы могли бы помочь на каждом из этапов:

1.Конкурс на место и проект памятника.

Вообще говоря, проект памятника должны делать, конечно, специалисты. Но очень важно выбрать место. "Мемориал" считает, что это должно быть в центре города; например, в скверике у "Детского мира". А как считаете вы?

Для проведения конкурса нужно помещение, комиссия. Кто может предоставить помещение (бесплатно!) и кого нужно включить в комиссию? И найдутся ли архитекторы, готовые работать без гонорара? Или кто-то возьмет на себя финансирование этого этапа?

2.Решение горисполкома об установке памятника. Его нужно "пробивать", стало быть, нужны активные депутаты, которым дорога память погибших, нужны специалисты, вхожие в нужные кабинеты. Кто возьмется?

3.Собственно установка. Нужны будут материалы, машины, рабочие руки, и опять-таки люди, ориентирующиеся в коридорах власти. Найдутся ли?

"Мемориал" ждет ваших писем. Если все вышеназванное будет кому делать - тогда можно начинать. Если нет - что ж, на нет и суда нет; ясно, что у вас и своих забот хватает. Оставайтесь со своими заботами.


Опубликовано: Красноярский комсомолец. 8 февраля 1992
© Алексей Бабий 1992