Понятно, что
произведения «Шизофрения» у Гессе нет. На самом
деле я рассмотрю одну из главных мыслей «Степного
волка». Собственно, с этой мысли «Степой волк» и
начинается.Понятно, что
произведения «Шизофрения» у Гессе нет. На самом
деле я рассмотрю одну из главных мыслей «Степного
волка». Собственно, с этой мысли «Степой волк» и
начинается.
Гарри Галлер мучается от раздвоения личности: он сразу и человек, и Степной волк. Тут-то его радуют трактатом: оказывается, два в одном – это еще цветочки. На самом деле он не замечает существования в себе целой кучи «я».
И это, на самом деле, не то чтобы нормально, но естественно. То, что называется шизофренией, на самом деле есть крайнее и болезненное проявление этого феномена. Все мы немного шизофреники, и даже не немного. Не случалось ли вам удивляться, как это вы смогли подумать или поступить – неожиданно для себя? А не задумывались ли, почему это вы бываете то сильными и смелым, то трусливыми и дрожащими? А кто-то внутри вас, который вдруг ляпает вслух нечто такое, что вы вроде бы обычно и подумать-то не подумали? Вот-вот, внутри вас на самом деле теснятся десятки и сотни «я». То одно вылезет наверх, то другое, – а окружающие не перестают удивляться: как такое может быть? Как это человек может так сильно измениться? А он и не менялся... Кстати, только сейчас понял, что примерно об этом же – и гениальный роман Владимира Маканина «Портрет и вокруг». Там один из главных героев совершает то гнусные поступки, то совершенно бескорыстные. А окружающие пытаются представить его как что-то цельное – и не получается. Так он и не есть цельное...
Впрочем, вот
что пишет об этом Гессе:
«То-то и оно, что грудь, тело, всегда единственны, а душ в них заключено не две, не пять, а несметное число; человек – луковица, состоящая из сотни кожиц, ткань, состоящая из множества нитей. Поняли и хорошо знали это древние азиаты, и буддийская йога открыла целую технику, чтобы разоблачить самообман личности. Забавна и разнообразна игра человечества: самообман, над разоблачением которого Индия билась тысячу лет, - это тот же самообман, на укрепление и усиление которого положил столько же сил Запад.»
А вот что пишет об этом же еще один автор:
«Человек не имеет индивидуальности; у него нет единого большого Я. Человек расщеплен на множество мелких «я». И каждое отдельное «я» может называть себя именем целого, действовать во имя целого, соглашаться или не соглашаться, давать обещания, принимать решения, с которыми придется иметь дело другому «я» или всему целому. Этим объясняется, почему люди так часто принимают решения и так редко их выполняют. Человек решает, начиная с завтрашнего дня, рано вставать. Это решение принимает одна группа «я»; а подъем с постели есть дел другого «я», которое совершенно не согласно с таким решением; возможно, даже ничего о нем не знает. Утром человек, конечно, вновь будет спать, а вечером опять решит вставать рано. В некоторых случаях это может иметь очень неприятные для человека последствия. Малое, случайное «я» может в какой-то момент времени что-то пообещать уже не себе, а кому-то другому, просто из тщеславия или для развлечения. Затем это «я» исчезает, но человек, т.е. сочетание других «я», совершенно не ответственных за это обещание, вынужден расплачиваться за него в течение всей жизни. В том-то и трагедия человеческого существования, что каждое малое «я» имеет право выписывать чеки и векселя, а человек, то есть целое, вынужден их оплачивать. Нередко вся жизнь человека и состоит в том, чтобы оплачивать векселя малых, случайных «я»
Это уже Гурджиев, точнее – это пересказ слов Гурджиева в книге П.Д.Успенского «В поисках чудесного».
Кстати, еще
раз отмечу крайнюю неудачность названия: увидев
это на полке книжного магазина, я даже близко бы
не подошел. Что меня меньше всего интересует в
жизни, так это чудеса и их поиски. Мне эту книгу (точнее,
третью или четвертую машинописную копию этой
книги, ведь все это было еще при коммунизме:о)
всучили, можно сказать, насильно. И я читал ее
сразу после «Степного волка». Такое совпадение
меня здорово озадачило, особенно, если учесть,
что обе книги попали ко мне ни раньше, ни позже, а
именно тогда, когда именно они, а не какие-нибудь
другие книги мне и требовались. Мистика, одним
словом.
Кстати, о мистике. Мистика началась, когда я начал читать книгу Успенского и тут же применять на практике. Тут началось то, что прекрасно описано у Стругацких в «Миллиарде лет до конца света». Природа, видимо, сильно не хотела, чтобы я с этими вещами познакомился, и отвлекала меня от чтения всеми возможными способами. На меня свалились разом, в одночасье:
Вот такой дикий ритм жизни мне был предложен: днем интенсивная разработка идей (в самом деле, перспективных) вперемежку с личными переживаниями, ночью неистовое писание рассказов и эссе (причем я сопротивлялся, не хотел писать, я хотел спать, – но лезло, можно сказать, изо всех щелей). Причем, стоило мне начать вчитываться в книгу Успенского, как происходило что-нибудь из рук вон в одной из этих областей, и мне надо было срочно готовить статью или какие-нибудь предложения в комиссию, или срочно лететь в командировку в Киев, или решать личные проблемы, которые неожиданно обострялись. Стоило мне книгу забросить – и в жизни наступало относительное затишье. Заметив это, я стал проводить эксперименты. Сажусь в выходные, плотно читаю книгу. Не позднее понедельника стрясается что-нибудь экстраординарное. Прекращаю читать. Все тихо-мирно. Начинаю читать – бабах! По правде говоря, от этих штук у меня мурашки по коже забегали... Но, наперекор природе, я сел и отважно прочел сразу полкниги. ...Когда я через несколько месяцев пришел в себя, оказалось, что я уже работаю в другом месте и занимаюсь совсем другими вещами, что сногсшибательные мои идеи так и не нашли признания, а проблема 1.1.6 кончилась вместе с СЭВ, ну и все остальное тоже было не в лучшем состоянии: полный жизненный тупик, из которого я выбираюсь по сей день. Книгу у меня забрали (как можно читать ее много месяцев), но через несколько лет я купил ее уже в магазине (времена сменились). Она стоит у меня на полке, и сильно хочется ее перечитать (а заодно дочитать до конца). Но боязно...
Ну да ладно,
это уже отвлекся. Все-таки о множественности «я».
Совпадение текстов у Гессе и Успенского не
случайное, поскольку обе книги имеют один и тот
же ярко выраженный индийский корень. Другое дело,
что изложено все это, скажем так, на понятном
европейском языке. Когда я пытался читать
первоисточники (не на санскрите, понятно, а в
переводе:о), я в них, признаться, ни черта не понял.
Все-таки эта восточный цветистый стиль для наших
европейских мозгов не предназначен.
Ну, и что же делать с этими многочисленными «я»? Да очень просто – надо, во-первых, осознать, что они существуют, то есть осознать проблему вообще. А, во-вторых, установить над ними контроль. То есть, должно быть некоторое «я», а точнее, «Я», которое будет направлять этих мелких «я» и давать им отлуп, если они пытаются делать что-то не то. А для этого нужно перестать жить автоматической жизнью, то есть нужно постоянно себя осознавать (об этом я рассказывал в статье об учете времени, но учет времени – только один способ самоосознания, впрочем, не самый худший:о) Тогда «Я» всегда будет в боевой готовности и успеет поставить на место зарвавшееся «я». Или, наоборот, дать возможность какому-то «я» проявиться, поскольку именно это «я» сейчас и требуется. Потому что на самом деле не нужно страдать от раздвоенности, растроенности и т.д. (как страдал Степной волк). Нужно просто призвать всех этих «я» к порядку, а среди них есть и довольно неплохие:о) Впрочем, об этом я написал в свое время вот такой стих. Не стихи, а именно стих; поэзией это назвать трудно, как с точки зрения версификации, так и с точки зрения образности. То, что я пишу, это не поэзия, а рифмованная проза. Я на этот счет не обольщаюсь:о)
(под впечатлением "Степного волка" Германа Гессе)
Я не один - внутри, вон там,
Десятки "я" и тарарам!
Как часто я - на деле "я":
Вот в чем трагедия моя!
Их много - я всегда один,
Я этим "я" не господин!
Ведут туда, ведут сюда,
Бросают скопом иногда:
Тогда, пустой, как скорлупа,
Я рву рубаху до пупа,
И, волком взвыв, кладу я путь
Куда-нибудь...Куда-нибудь...
О первом "я" скажу я так:
Я с ним на глупости мастак.
У прочих "я" хоть мысли две,
А тут - нисколько в голове!
Оно как ляпнет, а потом
Всем прочим "я" вилять хвостом!
Оно заносчиво: порой
Сглупивши, ходит как герой
То "я" колочено не раз,
Но лихо смотрит глупый глаз!
Я с этим "я" уже устал:
Я столько раз его бросал!
Вот "я" второе: ох, умно!
(осточертело мне давно...)
Оно начитано, и всем
Всегда готово хвастать тем.
Оно мешает мне любить
(ну все стремится объяснить!)
Оно то чертит чертежи,
То строит планы-миражи,
Оно теорию найдет,
Оно фундамент подведет,
Оно спланирует, а там
Чуть что не так - и все к чертям...
Вот третье "я" - ох, и болтун!
Спортсмен, умелец, хохотун:
Нахальный взор и бодрый вид -
Наметил цель, и к ней бежит!
Беспечен, смел, притом - остряк!
Вот этот - мне уже не враг!
Вот только жаль, что редкий гость,
Вот только жаль - не удалось
Узнать, понять - а где рубеж
Меж третьим "я" и первым меж?
Но этот ляпает впопад,
И я такому ляпу рад...
С четвертым "я" я на ножах:
Ведь с ним любое дело - швах!
"А если это...", "если вдруг..."
"А если...", и опять на круг!
Я с ним и робок и ревнив,
Ушами красен и потлив,
Душою мелок, телом слаб,
И вообще - любому раб!
Оно попляшет у меня -
Оно - и мелкая родня:
И "я" с копейкой в кулаке,
И "я" с душою налегке...
..."я" - то, "я" - это, все не то!
А что же я? Я что ж - никто?
Что много "я" - то не беда:
Они ребята хоть куда,
И если б только я нашел,
Куда идти - уж я б пошел!
Я третье "я" бы оседлал,
Четвертое в дозор послал,
Я б со вторым составил план,
А первое - пихнул в карман,
Чтоб веселило по пути!
Ах, кабы знать, куда идти...
(Редакция от 4.10.86)
Ну, я честно предупреждал насчет версификации. Рифма «нашел» - «пошел» – это, конечно, свежо и круто:о) Но, по сути, все верно.
Впрочем, множественность «я» – это важная линия в «Степном волке», но не единственная. Но об этом – в следующий раз...
Опубликовано: "Сталкер"
© Алексей Бабий 1999