Гулаговская чарка

Казалось бы, ГУЛаг и водка - вещи несовместимые. Какие там наркомовские сто грамм, когда люди в лагерях миллионами гибли от голода. Однако, листая материалы и воспоминания, наталкиваешься на любопытные строчки, свидетельствующие: да нет, водилось в лагерях спиртное, как официальное, так и неофициальное. Не для всех - в основном для воров и охраны (но и простым зэкам порой перепадало). Не всегда - но и ГУЛаг менялся (скажем, Колыма 1937-го года и та же Колыма 1953-го года - что называется, две больших разницы). Но все-таки водилось.

Бывало, кстати, что люди и в лагерь попадали из-за водки. И вовсе не по привычной схеме: напился-подрался-сел. Так, зафиксирован случай, когда в сороковых годах за украденную бутылку водки получил человек семь лет лагерей. Добро бы за бутылку с водкой, могли и за пустой стакан посадить. Иван Иванович Егоров рассказывал: девушка захотела попить, взяла в столовой со стола стакан, вышла на улицу к колонке. И обошелся ей стакан воды в два года лагерей, поскольку стакан - госсобственность. В лагере девушку тут же пустили по рукам, и через полгода она повесилась...

А вот еще случай: неграмотный глухонемой получил восемь лет за антисоветскую агитацию. Рассказывает Борис Синчурин: "Странно, но были среди политзаключенных и глухонемые. Один из них был осужден за агитацию против советской власти. Правда, срок не очень большой: восемь лет. Попал так: купил в магазине четушку водки, выпил, рот рукавом обтер, на живот показал, руки развел, дескать - закусить нечем. Вот и донесли, дело сочинили. На допросах "расписывался" пальцем, обмакнутым в чернилах. Но зато план выполнили, следователь прибавку к жалованью получил."

А.И.Солженицын в "Архипелаге ГУЛаг" пишет, что в лагере блатные за водку продавали конвою вещи, отобранные у других зеков. Практика эта была повсеместной. Натан Крулевецкий подтверждает: "каждый день и ночь исчезала одежда у нескольких наших этапников. Одежда наша была вольная, и в Угличе на рынке ее охотно покупали и взамен слали в лагерь водку. Через полгода всех тысячу человек нашего этапа обокрали и обрядили в лагерное тряпье".

Вот еще одно его свидетельство: "Выше я описал, как жилось с ворами в лагере, а на пересылках все эти мерзости множились в квадрате и кубе. Это был настоящий бедлам. Несколько десятков воров проживало здесь постоянно. Их никто не осмеливался трогать, им удавалось откупиться от всяких этапов. Здесь они вели роскошную жизнь, они обирали всех пришельцев, которые менялись каждый день. Им хватало на водку, карты и план (такой вид опиума). Как зайдешь в барак сразу бросалось в глаза, как они сидят в почетном углу и играют в карты. Ты только появлялся, а они уже разыгрывали твою одежду, кому она достанется".

Случай "трогательного братания" заключенных и конвоя рассказал Владимир Померанцев: "Прежде всего, на первой же станции после Красноярска арестанты моей партии раздобыли водку, угостились сами, угостили меня и конвой. Конвою показалось мало, и они добавили от себя. Когда поезд тронулся дальше, то в наших двух купе "шумел камыш". Пьянство конвоя вызвало перебранку с железнодорожной охраной на следующей станции. Нас чуть не арестовали вместе с конвоем и едва не высадили из вагона. Дело было к ночи. Утром мы благополучно прибыли в Ачинск".

В лагере водка была своеобразной валютой. Блатные не только добывали водку для себя, но и рассчитывались ею. Вот что пишет тот же Натан Крулевецкий: "Вся медицина для обслуживания 1000 человек была здесь сосредоточена в больнице. Возглавлял больницу врач-венеролог, а может и не врач, а просто мошенник. (В лагере определяли специальность не по диплому, а по устному заверению, плюс некоторые практические знания). Это был молодой преступник, состоявший в большой дружбе с воровскими вожаками. Он для них выписывал всякие наркотики, а они ему поставляли водку и деньги".

Каким образом спиртное попадало в лагерь? Как правило, его приносил конвой и менял у блатных на вещи. Хотя и сами зеки умудрялись доставлять водку (если, конечно, работали за пределами зоны). Самой распространенной тарой была обыкновенная грелка.

Нередко бывало и так, что проносили спиртное "вольняшки" (вольнонаемные), работавшие в лагере. В Красноярском краевом архиве, например, хранится дело одного прораба, носившего зекам водку и за это осужденного на исправительные работы. А.И Солженицын сообщает: "пузырьки с засмоленными горлышками спускали в бензобаки автомашин. Если вахтеры находили и там, - то никакого рапорта начальству не следовало: комсомольцы-охранники вместо того предпочитали трофейную водку выпить сами".

После смерти Сталина условия в лагерях заметно улучшились. Владимир Воробьев пишет, что в 1954 году "в ларьках появились разные хорошие продукты, которые я теперь накупал про запас: и тушенку, и сгущенное молоко, и всякие джемы и повидло. Этого добра у меня всегда было с мешок, да еще мешок с книгами. В рабочей зоне всегда можно было по спекулятивной цене купить водки".

Политура, денатурат, технический спирт, попав в лагерь, вряд ли использовались по назначению. Несомненно, суррогаты употреблялись в лагере, - однако зафиксированных свидетельств нам найти не удалось. Вряд ли в лагере можно было гнать самогон, но почти наверняка хитрые на выдумку зеки делали брагу.

Однако, не только нелегальными были поставки спиртного в лагеря. По сообщению Павла Кнышевского, ГУЛаг имел собственные поощрительные фонды на водку. В Норильлаг за первую половину 1945 года было доставлено 68 000 декалитров водки, на 10000 рублей вина. В результате в зимние месяцы 1945 года производительность труда возросла на 40-50% против нормативной. Иван Иванович Лосев подтверждает: бывало так, что давали "наркомовские сто грамм", если нужно было выполнить важную работу, а иногда зекам выдавали водку в сильные морозы.

По некоторым свидетельствам, на стройке 503 (железная дорого Салехард-Игарка) была такая практика: на отметке, к которой нужно было дойти за день, ставился накрытый стол (в том числе и с выпивкой). Если заключенные доводили рельсы до стола - можно было выпить и закусить. Если нет - штрафной сниженный паек.

О нормах снабжения спиртным работников лагеря сведений найти не удалось. Но вот свидетельство Виктора Степановича Шкандрия. На Колыме была такая практика: если был побег, то чукчам за каждого убитого з/к (или за его уши) давали 10 литров спирта, пачек 50 чаю, куль сахару и куль муки.

Одним словом, как и на воле, в лагере спиртное было валютой и стимулятором. И вот на чем я себя поймал, готовя этот материал: дежа вю. Хотя не довелось мне вкусить лагерей, тем более сталинских - но все было до боли знакомо. В начале шестидесятых, школьником еще, жил я в рабочем поселке на строительстве железной дороги. На строительстве был введен зачем-то сухой закон - и легально спиртного было не достать. Понятно, что рабочий поселок - не зона, на вокзале приезжающих не "шмонали" и охраны на вышках не было. Однако все остальное - в точности совпадало с описанным выше. Даже водку в грелке я припоминаю - среди поселковых жителей немало было сидевшего народа, вот, видно, и сработали по старой привычке

Врезка:

Лагерный суд ИТЛиК УМВД Красноярского края. Доклады о судебной практике и мероприятия суда.

1.01.50-31.01.52 г. 140 листов.

О взломе чайной в Учумском с/х зэками Саралинского ОЛП.

Зэков отправили на заготовку сена для ОЛП. Нач.конвоя ЛАТЫШЕВ, стрелок ЖУРОВ. Руководил зам. нач. ОЛП ст. лейтенант ВАСИЛЬЕВ. Они втроём перепились, а зэки остались на ночь в бане и тоже бегали в магазин за водкой. После попойки двое из них взломали чайную, украли денег и товаров на 800 руб.

Предложено: дать Васильеву, Латышеву и Журову по 10 суток гауптвахты.

(Государственный Архив Красноярского Края, Фонд Р-1736 Опись 2с Дело 30)

Источники:

1.А.И.Солженицын. Архипелаг ГУЛаг.

2.Сайт Красноярского общества "Мемориал": www.memorial.krsk.ru