Савл был жутким гонителем христианства в начале нашей эры. Он, где видел христианина, тут же его и «мочил». Был при нем штурмовой отряд, который рыскал по окрестностям и отыскивал христианские общины, чтобы скормить их львам. Так вот, этот самый Савл в какой-то момент вдруг развернулся на 180 градусов, из главного гонителя стал главным пропагандистом, принял имя Павел и основал христианскую церковь (до того христиане существовали в виде разрозненных сект). Поговорка "из Савлов в Павлы" как раз и описывает этот процесс. Это вообще очень интересная история, поскольку ничто так не противоречит духу христианства, как официальная организация, его проповедующая, - но об этом мы поговорим как-нибудь в другой раз.
Так вот. Моя эволюция шла в прямо противоположную сторону – из Павлов в Савлы. Когда слово "интернет" было неизвестным или даже ругательным, я был ярым его пропагандистом и неутомимым его строителем. Просторы интернета тогда рассекали одинокие флибустьеры, все было в новинку и все, за что ни возьмись, пахло творчеством – тут тебе и гипертекстовые мемуары, и собственная ежедневная газета, и много еще чего. Я и сам написал кучу статей о том, какая это славная штука, и на моей совести не одна тысяча новообращенных. То есть душ человеческих я в эту самую Сеть наловил немало.
Забавная терминологическая метаморфоза произошла с тех пор. Сначала это слово писалось так: «Internet», то есть как нечто заграничное и простым смертным недоступное. Потом так: «Интернет», то есть нечто значительное и необычное. Сейчас его все чаще пишут с маленькой буквы – «интернет». А я в последнее время и вовсе норовлю заключить его в кавычки. Когда я перечитываю свои статьи шестилетней давности, хочется смеяться и материться одновременно. Какие глупости бродили в наших разгоряченных мозгах: электронный фронтир, виртуальная свобода, отмена границ и всякое такое. Ерунда все это. Интернет - это просто техническое средство, вроде телефона или телевизора. Нет никакого онлайнового мира: есть тот же самый мир, в котором живут те же самые люди, связанные теми же самыми экономическими и личными отношениями, от которых никуда не уйдешь. Воланд сказал бы сейчас: "Люди как люди, только вопрос коннекта их испортил".
То, что я предлагаю вашему вниманию – серия статей «Из Павлов в Савлы», опубликованных в течение последних трёх лет в интернете, на моём авторском сайте «Сталкер» (www.stalker.internet.ru). Конечно, их пришлось «причесать» (в интернете принято писать неряшливее, чем для бумажных изданий), убрать всякие техницизмы и жаргонизмы (увы, все убрать невозможно, но я добавил сноски для непосвященных).
Не буду томить вас неизвестностью и сразу выдам основной тезис статьи: сетяне глубоко убеждены в том, что в интернете никакие общепринятые законы – моральные ли, государственные ли – не действуют. Было дело – и я был опьянен этой свободой. Однако в силу вредной своей интеллигентской привычки везде докапываться до корня, - чем дальше я иду, тем больше вижу в интернете опасностей и побочных эффектов, проистекающих как раз из этого убеждения. И не только из него. Сама природа интернета провоцирует человека на изменение морали, причем не всегда в лучшую сторону. Речь не идет о плоских клише типа "интернет - рассадник порнографии" и даже не об учащающихся случаях заболевания интернетоманией. Речь идет о том, что есть гораздо более тонкие, но не менее опасные воздействия интернета на человеческую психологию.
Начнем с вещей, казалось бы, безобидных. Ну, в самом деле, у каждого типа СМИ есть свои особенности. Например, неплохо освоившись с написанием статей для газет, я так и не смог перейти к тележурналистике. Совсем другая специфика. Сколько раз пробовал, а затем перестал. Не получается.
У интернета тоже есть своя специфика. Одно время довелось мне быть редактором регионального раздела в интернет-издании «Internet.ru». Тогдашний главный редактор сайта, Андрей Себрант, замечательный специалист и неординарный человек, знакомясь с потенциальным кандидатом на эту должность, прочел мои творения и сказал примечательные слова: неплохо, дескать, пишешь, но для интернета это абсолютно не годится. И преподал мне первые уроки письма «по-интернетовски». Затем уже я дополнил их советами Якоба Нильсена и собственными наблюдениями, и получилась мини-лекция, которую я с успехом читал на всяких курсах по интернетостроению.
Один и тот же текст воспринимается «бумаги» и «с экрана» неодинаково. Любой редактор знает, что на экране удается найти от силы процентов тридцать ошибок и опечаток. Хочешь иметь действительно выверенный текст – распечатай его и выверяй на бумаге. Причина проста: качество изображения на экране хуже, чем на бумаге, плюс на неплоских мониторах мозгу приходится выпрямлять «искривленное пространство», то есть совершать дополнительную работу, и он быстрее устаёт. Потому вычитывать (да и вообще читать) достаточно сложные тексты с экрана не рекомендуется.
Сетянин читает тексты именно с экрана. Он может их распечатать, но разве что в виде исключения. Это раз. Хуже того – он читает их в состоянии цейтнота. Либо он сам заплатил за телефонное соединение с интернетом, и каждую минуту у него в голове тикает счетчик, или же он пользуется халявным интернетом на работе, но там тоже обстановка не для вдумчивого чтения. В общем, не ожидайте от него, что он будет во что-то вчитываться. С трудом представляю себе человека, читающего в интернете «Уолден или жизнь в лесу» Генри Д.Торо. Интернетовский стиль тороплив и обрывочен. Глубокие развернутые статьи в Интернете спросом не пользуются. Если их и будут читать – то по диагонали, а значит, не поймут. Значит, в ходу короткие информашки, а проблемные статьи отображают одну, максимум две мысли и занимают один, максимум два экрана. Сами статьи и сами мысли предельно конкретны и приближены к практике. Замечу, кстати, что, как правило, интернетчик ищет какую-то совершенно конкретную информацию, пропуская мимо глаза все, что не относится к тому, что лично ему нужно узнать именно сейчас.
Поэтому для интернета пишут так:
Предельно лаконично. Максимум 5 килобайт (страница-полторы), небольшие предложения в десяток слов, небольшие абзацы в четыре-пять предложений. В общем, Лев Толстой в интернете был бы «маздай» .
Структурированно. Небольшие главки по пять-шесть абзацев. В начале – введение, затем оглавление, затем – собственно главки. Чтобы, значит, читатель сразу понял, где находится то, что он ищет.
Концентрированно. Каждый абзац посвящен выражению одной мысли. Что это за мысль, должно быть понятно из первой фразы. О чем статья, должно быть понятно из первой фразы статьи.
Каждая главка посвящена четко очерченной теме. Из заголовка ясно должно быть видно, чему посвящена главка. То есть заголовок – предельно краткая выдержка из главки. Первое слово заголовка должно быть максимально информативным.
Вся штука в том, что интернетчик читает текст «по диагонали», а точнее, по первым словам первых предложений абзацев. Если он не поймет из этих первых слов, что речь идет о том, что ему нужно, он не то что абзац до конца не дочитает, но и предложение.
Нейтрально. Стараться не использовать иронию, каламбуры, подтекст и т.п. Интернетчик понимает все «в лоб». Если вы употребляете слово «корова», речь должна идти именно о корове, а не, положим, о священной корове как образе.
Всё это как бы хорошо и правильно (кстати, я здесь употребляю «как бы» не в качестве слова-паразита, а в самом прямом смысле. Это я замечаю на всякий случай – вдруг меня читают интернетчики). Если вы хотите иметь коммерческий успех в интернете, то вам надлежит писать именно так. И, когда я писал для коммерческих проектов (того же Интернет.ру или корпоративных сайтов), я так и писал. Но во всех остальных случаях плевал я на эти самые правила и писал так, как считаю нужным. То, что интернетчики читают по диагонали – еще не повод писать по диагонали.
Но – вернемся к нашим баранам. То бишь коровам. Одой из священных коров интернета является смайлик .
В одном из мэйл-листов разгорелась жаркая баталия. Участник опубликовал явно ироническую реплику. Ироничность её была видна, что называется, невооруженным глазом, но текст приняли за чистую монету и принялись долбать его автора по полной программе, как у нас на форумах и мэйл-листах принято - невзирая на лица и именно по лицу прицеливаясь. Когда я заикнулся, что товарищ, вообще-то, пошутил, - весьма неглупые вроде бы граждане заявили следующее: как же он пошутил, где ж у него смайлики-то?
Стоп, сказал я тогда себе - кажется, мы приехали! То есть, если человек ставит смайлик - значит он шутит. Если не ставит - значит не шутит. Вот так, оказывается, все просто у сетян, на уровне первой сигнальной системы. А мозги включить слабО? Да нет, не до того...
Интернет вообще предполагает быстрое, поверхностное, воробьиное восприятие: прыг, скок, там ухватил, тут по диагонали пробежал... Остановиться, вдуматься - куда там! Это на бумаге можно излагать глубокие мысли. В интернете же, чтобы тебя правильно поняли, мысли надо не только разжевать, но и переварить - вот этот продукт уже, может быть, окажется пригодным для восприятия, если ты, конечно, будешь подавать его мелкими дозами.
Я тут давеча неожиданно разродился рассказом. Ну вот, десять лет не писал рассказы, а тут вдруг приспичило. Когда я писал этот рассказ, я поймал себя на том, что пытаюсь в текст вставить смайлики. Поскольку рассказ был грустным (там вообще все умерли), то я норовил вставить грустные смайлики, например, такие : :о(((
Надо сказать, это открытие меня огорчило. Нет, я, конечно, понимаю, что смайлики сильно упрощают написание текстов. Вместо того, чтобы потрудиться над передачей интонации, просто ставишь соответствующий смайлик, и все дела. Таким образом, статья превращается в некое подобие комиксов. Как известно, в комикс можно запихать что угодно, в том числе и "Войну и мир".
Ненавижу эрзацы. Эрзац-чувства, эрзац-литературу, словом, "кофе из овса". Если в письме, которое пишется на скорую руку, смайлики еще как-то уместны, то в тексте, который ПУБЛИКУЕТСЯ (а значит, выверяется, отглаживается), это - признак непрофессионализма. Смайлик в статье означает, что автор не потрудился над тем, чтобы передать интонацию. Смайлик в статье означает, что автор сознательно или бессознательно опустился на уровень ниже, что рассчитывает на неглубокое восприятие и недалекий ум. Увы, в моих собственных статьях до сих пор смайликов было немало - я сам себе попустительствовал. Что непростительно для человека, считающего себя профессионалом.
Пять лет в интернете не прошли для меня даром. Да, многое оказалось полезным, да, я приобрел кучу друзей, да, интернет дал возможность реализовать проекты, о которых раньше и мечтать не приходилось: Мемориал (www.memorial.krsk.ru), Столбы (www.stolby.ru), да даже и ППСС (www.alex.krsk.ru). Но в то же время я чувствую, что я изменился не в лучшую сторону. Мое восприятие стало более поверхностным, мое отношение к собственным текстам не столь требовательным, мой ритм жизни стал более рваным.
Свобода (а точнее вольность) интернетовского бытия подтачивает некий внутренний стержень. Интеллектуальных соблазнов намного больше, ограничителей намного меньше. У нестойкого человека намного больше шансов деформироваться. Однако человек должен себя блюсти, не плыть по течению, не жить автоматически, подражая большинству. Только благодаря внутреннему сопротивлению выковывается самостоятельный взгляд на вещи. Потому я поставил себе ограничитель с запасом и перестал использовать смайлики и в письмах тоже (бедные мои читатели - они все будут воспринимать всерьез...). Это был еще один шаг на пути из Павлов в Савлы.
Можно, конечно, упрекать меня в сгущении красок. Однако все эти штуки, что называется, испытаны на себе. Вот несколько примеров из собственной жизни.
«Пожив» несколько лет в интернете, я вдруг обнаружил «сопротивление среды» при чтении серьезной литературы. «Игру в Бисер» я начинал раз десять, не меньше. Я пытался вчитаться и углубиться, а меня с силой выносило на поверхность. Вместо вдумчивого чтения получалось чтение по диагонали, а это не та книга, которую можно читать по диагонали. А вот десять лет тому назад я эту же книгу прочел, что называется, на одном дыхании.
Виной тому не усталость. Я и в прежние годы нередко урабатывался, да плюс к тому были ночные бдения с грудными детьми, всякие квартирные проблемы и так далее. Но все это не мешало мне читать серьезные книги, пусть даже ночью и урывками. Нет, виной тому привычка интернетовскому стилю чтения. Это у меня, заядлого книгочея с сорокапятилетним стажем. А что взять с интернетовского поколения? Максимум, что они прочитают – это Пелевина, который в этой среде считается пределом интеллектуальности.
Как показывает практика, даже на людей доинтернетовской закалки интернет влияет не в лучшую сторону. Чаты и «аськи », не оставляя времени на обдумывание ответа, стимулируют торопливый и поверхностный стиль общения. Одна из причин того, что я «убил» у себя на компьютере «аську», заключается в том, что я вдруг обнаружил: общаясь в «аське», я делаю кучу грамматических ошибок. Это я, у которого врожденная грамотность (ну, разве что с синтаксисом бывают проблемы). Или это безграмотность заразительна (с кем поведешься, от того и наберешься), или скорость набивки текстов такова, что мозги не успевают за руками, но факт остается фактом. Причем ошибки грубейшие, на уровне «абщаясь», «малоко» и так далее. Не говоря уже о возвратных формах глаголов: практически все интернетчики ставят мягкий знак там, где он не должен стоять, и не ставят там, где должен. Никогда в здравом уме я такие ошибки не совершаю. А в «аське» – пожалуйста.
Так вот, если бы все это касалось только грамматики. Сейчас много говорят о том, что интернет возродил эпистолярную культуру, породил новые формы общения и так далее. Возможно, и возродил. Возможно, и породил. Да только в нужном ли качестве. Многочисленные форумы и мэйл-листы служат не для выяснения истины, а для выяснения отношений. Сколь элитным ни было бы собрание, с каких бы интеллектуальных высот ни начиналось обсуждение, уже буквально через день-другой вместо идей обсуждаются их носители, а форум превращается в коммунальную кухню. (Кстати, вот давно выношенное мною различие между интернетом российским и западным. Их интернет напоминает кухню в том смысле, что сугубо утилитарен. Например, холодильник, подключенный к интернету, обнаружив отсутствие в себе сливочного масла, сам делает заказ в интернет-магазин. А наш тоже напоминает кухню – от интеллигентской, на которой решают мировые проблемы, до коммунальной, на которой занимаются виртуальным мордобитием).
Эпистолярная культура, существовавшая когда-то, предполагала, что ответ пишется несколько дней (в худшем случае часов), что каждая мысль не спеша обдумывается. И что читаться письмо также будет не спеша. В интернете же к особенностям экранного восприятия добавляется цейтнот, ответы торопливы и невдумчивы. Некогда вчитываться, некогда формулировать мысли самому. Неряшливость порождает неряшливость, мысли поверхностны, аргументация - на уровне «сам дурак!». Словом, переписка в интернете взяла из себя все худшее, что есть в живом общении, не взяв из него то, что в нем есть лучшего. Зато добавилась виртуальность. Добавьте сюда еще и анонимность (особенно в форумах), а как следствие – безнаказанность, вот вам и среда для развития худшего стиля общения.
Вот, скажем, Юрий Ревич в замечательной статье «Первые шаги» (Компьютерра, 13 июня 2000 г. #20 (349)) пишет об электронном общении:
"Можно констатировать, что в общем случае каждое высказывание, переданное по сети, будет принято с поправкой в более агрессивную сторону <...>, происходит нечто вроде накопления обид, и вспышки агрессии происходят внезапно, когда непосредственного повода для этого вроде бы и нет: в каждом сообщении определенного лица с маниакальной настойчивостью выискивается очередной наезд на личность субъекта, иногда даже в ситуации, когда сообщение вообще о другом"
"В виртуальной жизни <...> отношение к идее переносится на отношение к человеку вплоть до полного нежелания даже начинать какой-то поиск общих точек соприкосновения. Это ведет к эскалации конфронтации и беспрестанному переходу от обсуждения идей к обсуждению личностей их носителей"
Я этот эффект наблюдал неоднократно на мэйл-листах и форумах. Вы скажете, что реальной жизни это свойственно не в меньшей степени и интернет тут ни при чем, а при чем недостаточная культура общения. Ну да, и культура тоже, учитывая приход на интернетовские просторы обывателя. Но прочитайте все же статью: там говорится о свойствах интернета, которые провоцируют именно такое поведение. Не все так просто...
Кажется, я знаю, почему это нарастание агрессии происходит. И даже дал этому феномену имя:
Абстракция – мысленное
отвлечение от ряда
свойств предметов и отношений между ними.
(Словарь иностранных слов)
Вот именно. Просто отвлечение. И что в этом может быть плохого? Действительно, абстракция – основной инструмент науки. Вместо того, чтобы изучать сложный многоплановый объект со всеми его неисчислимыми связями и свойствами, отбрасывают все лишнее и оставляют то, что необходимо, и строят на этой базе модель. А там уж – как повезет. Может оказаться, что с водой выплеснули и ребенка, и самое важное свойство при абстрагировании утеряли. Карл Маркс взял да и абстрагировался в своем учении от всех свойств людей, кроме их материальных потребностей. Что из этого получилось, вы знаете.
Чем более плоская и ущербная модель чего-либо существует в сознании человека, тем от большего количества свойств этого «чего-либо» он абстрагировался. Ну, или наоборот: чем меньше у человека возможностей (и желания) воспринимать объекты во всей их полноте, тем ущербней его картина мира.
Абстрагирование эффективно, но весьма опасно, особенно если вышеупомянутые объекты - это на самом деле субъекты. Живые, то есть, люди. Скажем, расисты абстрагируются от всех свойств человека кроме его национальности. Расисты в Германии пошли в свое время еще дальше: люди делились на арийцев и неарийцев, а неарийцы рассматривались ими только как материал для производства мыла и матрацев. Для упертого коммуниста все буржуи - ворюги. А для упертого «демократа» все коммунисты – убийцы. Причем это не обобщение (скажем, столкнулся с чиновником-взяткодателем – и обобщил на всех чиновников разом), а именно абстракция. Люди делятся на очень простые и большие категории, и всей категории скопом присваиваются некие свойства, независимо от того, имеют ли эти свойства на самом деле все представители категории, или большинство представителей, или некоторые представители, или даже ни один представитель.
Между тем люди все разные и неповторимые. Помню, как на митингах конца восьмидесятых кричали: коммунисты - преступники! К ответу их! И я кричал. Собственно говоря, так оно и есть. Коммунистический режим преступен. Но вот я приду в гости к своему тестю-коммунисту, и что: он и есть преступник, его как раз и к ответу?
Есть сильный аргумент против сторонников смертной казни: ну, на тебе пистолет, вот тебе преступник. Убьешь? Ага. А кто тут кричал «поубивать их всех к чертовой матери»? Ну-ну…
Кстати, доводилось ли вам топить котят? Мне – доводилось, у меня кошка была очень плодовитой. Так вот, их нужно топить сразу же, пока они не приобрели индивидуальные приметы. Некий абстрактный объект, который еще ни имени, ни примет не имеет, бросить в помойное ведро еще можно, хотя и тут приходится через что-то в себе переступить. А вот утопить Барсика, у которого на задней лапке смешное белое пятно, уже практически невозможно, потому что ты однозначно чувствуешь себя убийцей.
Полководец оперирует какими-то абстрактными понятиями: полк, высота, резерв и т.д. Все это некие фишки, которые он как-то двигает на карте, чертя красные и синие линии. За этими фишками стоят сотни и тысячи живых конкретных людей, но они в таком качестве полководцем не воспринимаются. Артиллерист, который молотит «прицел сто двадцать трубка пятнадцать», тоже воюет с весьма абстрактным противником, если, конечно, не приходится бить прямой наводкой. Он этого самого противника, может быть, ни разу за войну и не увидит. А вот пехотинец на войне поставлен в условия, когда он каждый раз убивает конкретного живого человека. Для того, чтобы его убить, нужно абстрагироваться: это, дескать, не человек, это просто представитель тех самых врагов, которые (топчут нашу землю, занимают наше жизненное пространство, позволяют себе слишком много – нужное подчеркнуть). Потом, после войны, солдату приходится «разабстрагироваться» обратно, и это все очень тяжело дается и не у всех получается– от того и многие проблемы «афганцев» и «чеченцев».
В интернете феномен абстрагирования заложен самой природой и технологией. Этот мир населен виртуальными личностями, которые к тому же сами напирают на свою виртуальность, выпячивают ее. Своих виртуальных собеседников они начинают воспринимать и впрямь виртуально: все, что о них известно достоверно – это никнейм . Ни пола, ни возраста, ни мировоззрения, ни биографии, ни выражения лица. Ручки, ножки, огуречик, получился человечек.
Скажете, это и неважно, поскольку интернет все это уравнял? Ну-ну. Если, положим, глупость скажет тинейджер, то я просто хмыкну и не стану обращать внимание: а что еще от него ожидать? Если ту же глупость скажет молодой человек, я огорчусь, но – прощу: я знаю, что и сам в его годы говорил глупостей не меньше. И я знаю, что впереди у него много еще времени на то, чтобы поумнеть. А вот если ту же самую глупость скажет человек зрелых лет, то это уже «клиника». Во всех трех случаях я напишу ему в ответ существенно разные слова – или даже вообще никаких.
Пока идет пустопорожний треп, виртуальность, пожалуй, и впрямь не имеет никакого значения. Как только начинается серьезное обсуждение, да еще и с выяснением отношений, все это может сыграть очень сильно. Особенно, если учесть, что интернетчики в большинстве своем – энтузиасты компьютерных игр, в том числе и весьма агрессивных. В результате, срабатывает механизм 3D-шутера , и в виртуальном пространстве разыгрывается вполне реальная война, все участники которой, не воспринимая друг друга как живых и реальных людей, лупят друг друга, не выбирая слов и не заботясь об аргументации. Потому что твой собеседник (ну, или, если угодно, противник) – это просто некая фишка в амбразуре монитора, а не живой человек. И смерть у него не одна, и есть целая куча жизней. И не реальное сердце у него болит, а просто "жизненной силы" поубавилось на пятнадцать процентов. А потому – прицел сто двадцать, трубка двенадцать– эх, блин, недолет, а ну-ка еще разик!
И вот какая штука: ведь то, что так легко пишется и отсылается, намного труднее сказать в лицо. Как-то, много лет назад, я написал статью об одном человеке, которого никогда не видел в глаза. Статья была «горячая»: человек тот весьма нехорошо распорядился своими должностными функциями, и я его заклеймил по полной программе и не без художественных изысков. Статью опубликовали. Так получилось, что через небольшое время мне пришлось идти на встречу с ним – совсем по другому поводу. Верите ли – у меня ноги подгибались. Не потому, что я его оболгал – источники информации у меня были надежные, и я был уверен в своей правоте. И не потому, что я его боялся – хотя отомстить он вполне мог, рычагов у него хватало. Нет, ноги у меня подгибались потому, что я вдруг понял, что до того он был для меня абстрактной фигурой, фишкой такой, а сейчас мне придется взглянуть ему в глаза. Какому бы то ни было - плохому ли, хорошему ли. Ну, как если бы артиллериста вдруг бросили в штыковую атаку. Я это свое ощущение крепко запомнил. И когда начал потом, через много лет, писать обозрения интернета, то все время старался увидеть за незнакомым (а часто и безымянным) интернетчиком живого человека. Может быть, неумелого, может быть, неумного, но – живого. Не всегда это удавалось. Но, когда удавалось - вычеркивал из обозрений целые смачные абзацы, потому что об абстрактных субъектах так писать можно было, а о живых людях – нельзя.
Опять-таки, эту главку не следует воспринимать так, что вот, дескать, любой и каждый интернетчик… и так далее. Речь-то идет совсем о другом: интернет, в силу некоторых своих свойств, создает среду общения, провоцирующую человека именно на такое восприятие и поведение. Хотя и в реальной жизни это совсем не редкость, в виртуальной жизни это, видимо, встречается чаще, поскольку среда очень уж благоприятна. Как это все влияет на нас, не знаю, не изучал – но думаю, что все же не в лучшую сторону. Среда – она и есть среда, и возможности сопротивления среде у каждого свои. Человек самостоятельный и самодостаточный в состоянии все это понять и всему этому сопротивляться. А большинство интернетчиков о таких материях не думают вообще. И знай себе лупят – прицел сто двадцать…
Ну, раз уж зашла речь о виртуальном общении, то вот еще лыко в строку.
Статья, как вы уже догадались, посвящена использованию имен в интернете, и я, как обычно, буду называть вещи своими именами. Не надо, впрочем, тут же представлять автора в виде гнусного типа, зацикленного на одной маниакальной идее – вредности интернета. Да, интернет – вещь многосторонняя, местами великолепная, местами удобнейшая, местами эффективнейшая – и об этих его сторонах написано много восторженных статей, в том числе и мною самим. Есть, однако, у него некоторые особенности, еще как следует не оцененные. О них и речь. Например, интернет, при всех его замечательных свойствах, может существенно повлиять на мораль.
Оговорюсь сразу, что мораль есть вещь достаточно относительная – это некоторая система, принятая в некотором сообществе. Скажем, в Иране считается предосудительным есть свинину – а на Украине совсем наоборот. Вот и в данном случае мы рассматриваем мораль, принятую в виртуальном сообществе – и сравниваем с моралью, принятой за пределами Сети. Без каких-либо оценок, хуже там или лучше – а просто, чем отличаются и отличаются ли вообще.
Один из фундаментов интернета – не в техническом, разумеется, смысле, а психологическом, - никнейм.
Разумеется, никнейм – не изобретение интернета. Существуют клички в школе, дворовых компаниях, на зоне и так далее, и их история куда длиннее, чем история фамилий. Если я не ошибаюсь, три-четыре сотни назад большинство населения России обходилось без фамилий - а фамилии потом в основном из кличек и произошли.
Но интернетовский никнейм (давайте его далее называть коротко «ник»), имеет несколько очень существенных отличий от обыкновенной клички.
Во-первых, кличка дается человеку другими людьми, а ник человек выбирает себе сам. Какая разница, удивитесь вы – а разница-то большая. Кличка дается человеку для того, чтобы обозначить какие-то его особенные качества, выделить его среди других. Ник выбирается, наоборот, для того, чтобы скрыться за ним.
Во-вторых, человек может придумать себе сколько угодно ников. С кличками это тоже бывает – у одного человека может быть несколько кличек. Но... опять-таки, все эти клички намертво привязаны к вашему бренному телу, и какую из них употреблять – это не ваш выбор, а выбор вашего знакомого, который о вас упоминает. Один из них знает вас как Лысого, а другой – как Доцента. А вот ник, под которым вы в данный момент намерены выступать, вы выбираете сами. Ощущаете разницу?
И, в третьих – сколько бы кличек ни давалось человеку, они в глазах окружающих соответствуют одному и тому же объекту. В интернете же один реальный человек может породить произвольно большое количество ников, как "привязанных" к конкретному человеку, так и "обезличенных". Так, например, об «А» все знают, что это на самом деле Ванька Иванов, но ведь «Б» - тоже Ванька Иванов, хотя об этом никто кроме Ваньки Иванова не знает.
Добавим ко всему вышесказанному, что использование ников является в интернете нормой, а использование реальных имени и фамилии как раз нормой не является. Вот такие исходные предпосылки. А теперь посмотрим, что из них вытекает.
Замечу сразу, что я ничего не имею против анонимности в интернете как одного из инструментов обеспечения приватности. Это только моё дело, какие я покупаю товары в интернет-магазинах, какие сайты посещаю и как часто. Любая попытка собрать эти данные без моего ведома есть попрание моих прав.
Однако, когда интернетчики говорят о правах человека в виртуальном мире, они имеют в виду ровно одного человека – самого себя. Виртуальные личности постоянно высказываются в интернете о других виртуальных личностях, а также вполне реальных личностях и организациях. Как насчёт ИХ прав? И что делать, когда виртуальные личности, пользуясь правом анонимности, реально посягают на права других людей, публикуя, например, ложь и клевету о них?
Речь идёт даже не о юридической стороне вопроса – там-то как раз всё более-менее ясно: заводится уголовное дело, аноним «вычисляется» (это не так сложно, как может показаться непосвященному человеку), а далее – все по законам реального мира. Речь идёт о моральной стороне вопроса.
За пределами Сети анонимка считается предосудительным явлением, даже в нашей стране с ее нетривиальной системой моральных ценностей. Человеку, которого уличили в отправке анонимных писем, руки не подают. В интернете же всё строго наоборот!
Впрочем, совершенно анонимным компроматом, выложенным в интернет без какого-либо указания авторства, брезгуют даже интернетчики. Но при этом та же самая сплетня, подписанная совершенно произвольным ником, уже будет вызывать доверие, цитироваться и обсуждаться. Хотя, застрелите меня, я никакой разницы между этими двумя способами не вижу: подписаться вымышленным именем все равно, что не подписаться вовсе. Интернетовские же жители почему-то различают эти два способа (именно по степени аморальности), хотя никаких здравых объяснений этому нет и быть не может. Наличие «мыла » в подписи вообще приравнивается в интернете к удостоверению личности, хотя даже самому глупому «чайнику» известно, как завести себе сотню анонимных одноразовых ящиков на «бомжатнике ». Впрочем, это только один из многочисленных парадоксов интернетовской психологии.
Заметьте, я веду речь не о людях, пишущих анонимки – такие люди были всегда, и всегда будут. Когда появился интернет, они стали писать в форумах и мэйл-листах, до того они пользовались телефоном и рассылали анонимки на бумаге, когда не было бумаги – они, наверное, клепали свои послания на папирусе. Речь не о них. Речь о тех, кто рядом с ними. Феномен именно в том, что вполне, казалось бы, порядочные люди, не видят ничего плохого в том, что кто-то высказывает свои суждения о других людях, не открывая своего лица.
Это открывает анониму широчайшие возможности, которыми он, в меру своей фантазии и пользуется. Я сейчас приведу несколько схем, которые подсмотрел в интернете.
Итак, некто «Х» хочет оболгать некоего «Y».
«X» и «Y» могут быть известны в сети под никами «х» и «y», а может и нет.
Первая схема совсем проста и одноразова: ария гостя. Ложь вбрасывается под одноразовым ником «х1» – какой-нибудь «Андрей» или «Земляк» или «Гость», неизвестно откуда взявшийся, вдруг на каком-нибудь форуме сообщает сплетню и тут же куда-то навсегда исчезает. «Х» по ником «х» может потом участвовать в обсуждении сплетни, но к ее возникновению как бы отношения не имеет. Иначе даже у небрезгливого сетевого сообщества могут возникнуть вопросы.
Впрочем, эту проблему эффективно решает схема вторая: репутация напрокат. И у виртуальных личностей есть такие понятия как репутация. Если достаточно долго пользоваться одним и тем же ником, он приобретает некоторые свойства, обычно присущие только реальным личностям. Даже если неизвестно, кто именно скрывается под ником, его поведение, его высказывания выстраивают некий устойчивый образ. Так вот, поскольку в виртуальной личности отражаются-таки черты личности физической, то эта самая виртуальная личность может скомпрометировать себя (и, как правило, компрометирует). В реальной жизни это был бы крах: тебя сторонятся, к твоему мнению не прислушиваются, ты изгой. Приходится уезжать в другое место, а то еще и менять фамилию, а то так не только фамилию, но и внешность.В виртуальной же – никаких проблем: старый ник выбрасывается, используется новый. Если же и его постигает та же участь – так в английском алфавите 24 буквы, да еще в русском 33. Это полностью снимает все тормоза и ограничители и позволяет не заботиться ни о корректности своих высказываний, ни о какой-либо их доказательности. Какое там «береги платье снову, а честь смолоду», если можно в любой момент «загрузить» новую виртуальную личность с неиспорченной еще репутацией и использовать её сколько угодно!
Схема третья: глас народа. Нужно создать впечатление, что «х» не одинок в своей нелюбви к «У», что это – не личное мнение «Х», а общее мнение. И тогда появляется несколько персонажей «х1», «х2», «х3» и так далее, которые наперебой сообщают об «У» нелицеприятные сведения, подтверждая и уточняя друг друга. При этом «х1», «х2», «х3» могут выглядеть очень правдоподобно, с «мылами» и даже адресами домашних страничек, хотя обычно по лености используются обыкновенные безмыльные «Андреи» и «Гости». У постороннего читателя возникает полная уверенность в том, что «весь народ единодушно осуждает...», что, собственно, и требовалось доказать. «Х» под ником «х» может во всем этом участвовать, а может и как бы стоять в стороне.
Схема четвертая: игра в пас с самим собой. Требуется закрепить в общественном мнении некое утверждение, не соответствующее истине. Если сразу вбросить его как утверждение, то могут и не поверить. Тогда «х1» высказывает его как предположение, «х2» «обнаруживает» доказательство, «х3» уже использует его не как предположение, а как факт, в каковом качестве утверждение и кочует далее.
Схема пятая: подстава. Схема проста до безобразия: «Х» просто периодически пишет под ником «у», компрометируя его «собственными» высказываниями. Схема особенно эффективна, если «У» в виртуальной жизни практически не участвует – но даже если и участвует, поди докажи, который из «у» подлинный.
Схема шестая... Впрочем, кажется, у меня получается пособие для начинающих анонимщиков. Повторюсь, однако, что все эти схемы я не своей больной фантазией породил, я высмотрел их на реальных виртуальных тусовках. Чтобы понять, кто именно скрывается за теми или иными никнеймами, достаточно всего лишь читать сообщения на форумах чуть-чуть внимательнее, чем средний интернетчик.
По некоторым из этих схем именно на мою бедовую башку лили виртуальные помои. Я бы веселился по этому поводу так же, как веселюсь я, читая «Красноярскую газету», обзывающую меня, потомственного хохла, жидомасоном, - если бы не одна деталь. Читавшие всё это сетяне (среди которых я многих знаю как людей неплохих), даже считая отвратительным сами послания, не нашли ничего отвратительного в том, что они публикуются анонимно по вышеперечисленным схемам. А это уже диагноз. И еще один повод не веселиться: сплетни, запущенные в виртуальном пространстве, неизбежно вплывают в пространстве реальном.
Суть-то, собственно, не в схемах. Суть даже не в том, что виртуальная жизнь дает анониму возможности, которые и не снились ему в реальной. Суть именно в отношении прочих обитателей сети к этим схемам. Любопытно, что все это происходит именно в сетевой среде, известной как бы чрезвычайной щепетильностью. По малейшему поводу вспыхивают скандалы с обвинениями друг друга в непорядочности, бОльшая часть флеймов опять-таки о морали. Разработан даже Сетикет – некий заменитель этикета в Сети. Но еще ни разу я не видел, чтобы кто-нибудь из сетевых жителей осудил анонимного клеветника или хотя бы побрезговал общением с ним. Сетикет, в отличие от этикета, не считает это чем-то предосудительным.
То есть, утверждается некий новый стандарт морали. Я не говорю, что он хуже или лучше, я говорю, что он однозначно другой. Единственное, что я могу сказать - что это не тот стандарт, который я могу принять для себя. Хотя, не спорю, может быть, это какой-то новый передовой стандарт морали, к которой я, закосневший в старых догмах, не готов. Моя жизненная философия, и впрямь, базируется на высказываниях каких-то замшелых личностей типа Толстого, Торо и Эпиктета, которые даже и не слыхали о протоколе TCP/IP . Я не могу эту новую мораль понять - и тем более принять. Так же всякие отсталые профессора восемьдесят лет назад не могли усвоить необходимость замены буржуазного судопроизводства пролетарской целесообразностью.
Я далек от того, чтобы с пафосом обличать этот новый стандарт, вылавливать и предавать суду конкретных анонимщиков, организовывать общества противников никнеймов. Я просто отказался от использования своего никнейма. Я им и раньше-то не шибко пользовался, а теперь отказался совсем. Я не хочу участвовать в процессе утверждения новой морали даже косвенно. Нет больше Сталкера, есть только Алексей Бабий. На всех сайтах, мною редактируемых, авторы подписываются только именем и фамилией. На письма, подписанные именем и фамилией, я отвечаю в первую очередь. И так далее. Я понимаю, что в Сети я похож на хохла, который нагло трескает бутерброд с салом на центральной площади Тегерана. Но, в общем-то, я всю свою жизнь прожил перпендикулярно общему потоку, ничего страшного...
Если же кого-то интересуют причины - извольте. Реальная жизнь вынуждает человека ответственно относиться к своим словам, к своей репутации, вообще ко всему. В реальной жизни исторически возникла некая система обратной связи, которая вынуждает человека воздерживаться от ряда поступков. В виртуальной жизни этой системы обратной связи – нет. Ну разве что модераторы с их плюсометами , но это даже не смешно... Что происходит с системами, в которых нет обратной связи, хорошо известно.
Человек – существо слабое. Человеческая натура – как вода. Для того, чтобы улучшиться, подняться - нужно делать некое усилие, к которому далеко не все готовы. Если в сосуде нет щелей, вода будет стоять ровнехонько безо всяких усилий. Если есть щели, то нужны усилия, чтобы не опустить уровень. Чем шире щели, тем больше нужно усилий, чтобы хотя бы сохранить статус-кво. А, чтобы опуститься, не надо делать никаких усилий – наоборот, все получается само собой. Виртуальное общение с использованием анонимных ников дает дополнительные возможности по ухудшению самих себя. Как показывает практика, люди эти возможности активно используют. Учтем, что количество виртуально общающихся землян быстро увеличивается, и для многих из них виртуальное общение по объему уже превышает реальное. Есть о чем задуматься.
Интернетчики убеждены, что «виртуалити» живёт своей жизнью, независимой от «риалайфа» (realife). Между тем нет никакой виртуальной реальности, есть самая обыкновенная реальная реальность, которая нередко напоминает о себе самым жестоким образом. Впрочем, об этом я лучше расскажу в отдельной статье.
Так получилось, что один мой знакомый - оригинальный, остроумный и образованный человек, вынужденно познакомился с "братками". Из ситуации ему удалось выпутаться без потерь (в первую очередь потому, что вел он себя с ними спокойно и держался с достоинством). Как-то за пивом он рассказал мне, что его поразило больше всего. Трудно назвать их обычаи человечными, сказал мне приятель, но у них существует вещь, которую стоило бы перенять всем без исключения: "за базар отвечать надо". То есть, ты самым буквальным и совершенно физическим образом отвечаешь за каждое сказанное тобой слово. Ты, положим, что-то утверждаешь или обещаешь. О’кей, тебе поверят. Но, когда выяснится, что ты соврал, или не выполнил в срок, то никакие оправдания не принимаются.
Ты это говорил? Говорил.
Тебя кто-то за язык тянул? Нет, ты сам это сказал.
Кто виноват в том, что слово не сдержал, что сказал ложь? Никто, кроме тебя.
Ну, значит, кому отвечать за твои слова? Тебе, и никому другому.
Отвечай за базар по полной программе - здоровьем, состоянием, жизнью. Всем. То есть, фактически, цена каждого твоего слова - жизнь. Это заставляет задуматься. Это вообще заставляет думать. А, замечу вам, думать – очень полезно. Особенно перед тем как, а не после того как.
Фраза «за базар отвечать надо» на самом деле выражает сущность нашей жизни. За все когда-нибудь приходится платить. Рано или поздно, но приходится. За предательства свои, вольные или невольные. За малодушие. За вранье. За необдуманные обещания. За поспешные поступки. Абсолютно за все. Не всегда жизнью. Вообще не всегда пропорционально поступку. Но – обязательно и непременно. Собственно говоря, человек становится взрослым только тогда, когда он это понимает.
Но это так, присказка. А вот и сказка. Интернет сделал вещь, доселе невиданную – любой и каждый за весьма смешные деньги может высказать все, что сочтет нужным, для произвольно широкой аудитории. Повторяю: любой и каждый. За весьма смешные деньги или даже вовсе без оных. В соответствии со своим уровнем понимания мира. В результате в интернет хлынул народ, совершенно не готовый к тому, чтобы как-то управлять выражением своих мыслей. Не говоря уже о корректности, стиле и т.п., он и с обыкновенным русским языком, как правило, находится в глубоком разладе. И, что самое главное – народ этот не готов к тому, чтобы «отвечать за свой базар».
Для редактора обычного издания иски о защите чести и достоинства – самое рядовое дело. Он всегда готов к этому, причем не только по острым материалам, но и по вполне рядовым: мало ли что не понравится упомянутому там персонажу – может быть, даже сам факт упоминания его в прессе. Но уж, в случае публикации острого материала, он трижды подумает, позаботится о доказательствах, посоветуется с юристом.
А что делает владелец сайта (неважно, называется ли сайт интернет-изданием или просто персональным сайтом им. Васи Пупкина)? Он пуляет в интернет что попало, совершенно не сообразуясь при этом с законами (которых не то что не знает, но даже о них и не слыхал), с профессиональной этикой (а какая может быть профессиональная этика у непрофессионала), да со здравым смыслом тоже. Но дело даже и не в этом. Дело в том, что он не понимает своей ответственности. Ответственности в самом прямом смысле слова: что когда-нибудь ему, возможно, придется за все это отвечать, все это как-то доказывать и аргументировать. И когда это время приходит, мы становимся свидетелями жалкого и постыдного зрелища. Редактор онлайнового издания, когда его просят в суде предъявить доказательства опубликованных им фактов, может, например, на полном серьёзе заявить, что он счел факты достоверными, поскольку они соответствуют слухам, циркулирующим в городе. А его адвокат заявляет, что авторов интернет-сайта нельзя привлекать к ответственности по закону о СМИ, и вообще в Сети не действует УК РФ, поскольку Сеть по определению - всемирная. Все это было бы смешно, когда бы не было так грустно...
Если ты взялся публиковать сведения о реально живущих людях, – готовься к тому, что когда-нибудь тебе придется доказывать свою правоту – или публично признавать, что ты был не прав. Одно из двух. Во взрослой жизни все происходит именно так. Третьего не дано.
Интернетовские же жители, не желая нести ответственность ни за что, пытаются найти третий выход: интернет, дескать, другой мир, живущий по другим законам. Они очень обижаются, когда в их уютной песочнице появляются гнусные взрослые и начинают наводить там свои порядки: оказывается, нельзя кидаться какашками, сыпать песок в глаза и заниматься всякими другими увлекательными делами.
Большие дети играют во взрослые игры – они выпускают игрушечные интернет-газеты, они создают игрушечные интернет-магазины, они называют себя топ-менеджерами, главными редакторами и так далее. Пускай себе играли бы – чем бы дитя ни тешилось. Но дело-то как раз в том, что в руках у них не совочки, у них в руках вполне реальные колющие и режущие предметы, они имеют дело с вполне реальными людьми и материями, и последствия их решений могут носить фатальный характер для них самих и для тех, кто с ними взаимодействует.
Мир – один, неважно, понимаете вы это или не понимаете. Закон «за базар отвечать надо» работает везде, хотите вы этого или не хотите. Чтобы за базар не пришлось отвечать, этот самый базар надо вовремя фильтровать. Надо трижды проверить факты перед публикацией на сайте, надо десять раз перечитать свое сообщение перед тем, как отправить его в форум. Да, вообще-то, и перед тем, как говорить вслух, тоже обычно полагается подумать. Стиморол прозет с голубыми кристаллами может спасти вас от многих неприятностей. Вы, конечно, можете упираться в своем солипсизме и не верить в существование взрослого реального мира. Ну-ну. Ниф-Ниф с Нуф-Нуфом тоже так думали, до тех самых пор, пока не пришел обыкновенный волчара и не дунул разок. Думайте до того как, а не после того как. Не возбраняется даже думать вместо того чтобы. И, умоляю вас, запаситесь стиморолом прозет с голубыми кристаллами!
А теперь немного сменим тему. Пристегните ремни. Именно эта статья вызвала в интернете бурю ненависти. После этой статьи я стал перлюстратором переписок, душителем свобод и попирателем прав интеллектуальных меньшинств, и даже уголовником-рецидивистом. Потому что я посягнул на основополагающее право интернетчика - право на халяву. Думаю, вам она тоже не слишком-то понравится, особенно если вы – пролетарий умственного труда. А что делать – вы, читатель, мне друг, но истина все равно дороже…
Именно так обратился к Владимиру Путину на инаугурации какой-то военный начальник. И никто не обратил внимания на дикость этого словосочетания, даже журналисты. Между тем именно это словосочетание как нельзя лучше отражает переходное время, в котором мы сейчас имеем несчастье находиться. И таких словосочетаний – не одно и не два. Вот, например, был в КПРФ банкир-коммунист. Ну да, понятно, что на самом деле особой разницы между партиями нет, и все они различаются разве что лозунгами, которыми оболванивают избирателя, а едят всё равно из одной кастрюли. Не думаю, что банкир с детства сохранил верность коммунистическим идеалам. Скорее, он просчитал, что от этой партии заниматься лоббированием будет эффективнее. Но, тем не менее, словосочетание дикое.
Мы живем во времена великого смешения понятий. При всем при том, что государственный строй у нас вроде как сменился, люди, в массе своей, остались прежними. Грустно смотреть на то, как «совок» прет даже из безукоризненных бизнесменов-«яппи». Говорят, общество поляризуется. Возможно. Но оно поляризуется в основном по внешним признакам. Внутри мы, по большей части, те же.
Хотя не все. Мне доставляет большое удовольствие наблюдать, как бывшие школьные друзья ведут друг с другом бизнес. Люди четко понимают, что котлеты – отдельно, а мухи – отдельно. Поэтому они могут часами пить пиво и трепаться за жизнь, отключив свои сотовые телефоны (прямо как в известной рекламе), они подставят плечо и отдадут последнюю рубаху, если друг попал в беду. Но, когда один из них выступает клиентом другого, переговоры идут безо всяких скидок, жестко и по полной программе. Торг идет до последней копейки, а потом, когда договор подписан, можно сменить амплуа, можно опять стать школьными приятелями и даже обсудить за пивом подробности сделки: «а вот в этом месте ты лажанулся: если бы ты этого не сказал, можно было остановиться не на трех процентах, а на пяти». Вот эти люди все правильно понимают и правильно ставят акценты. Увы, это пока исключение, а не правило.
У большинства же в голове такая каша…
Помню разговор со своей сотрудницей. Увидев, что она распечатывает на принтере несколько сотен листов какой-то книги по кулинарии, я тут же сказал, что я об этом думаю, и принтер вырубил. Дама удивилась: ты что, вообще, прикопался? Тебе больше всех надо?
Здрасьте, сказал я ей, принтер этот вообще-то принадлежит мне, и картридж куплен на мои деньги, да и бумага тоже. И за доступ в интернет, откуда ты скачала эту книгу, тоже плачу я. И, между прочим, то время, пока ты печатала эту книгу, я тебе оплатил. Почему ты так вольно распоряжаешься тем, что тебе не принадлежит? Почему тебе хотя бы не спросить у меня разрешения? Тебе не кажется, что ты тем самым показываешь мне своё неуважение?
Такая постановка вопроса сотрудницу озадачила. Она по привычке считала, что все это принадлежит всем, а значит, никому, а потому она имеет право пользоваться по своему усмотрению. Она категорически не видела разницы в наших статусах. Ну, работаем вместе, ну я там вроде как начальник. Но она абсолютно не отождествляла меня с владельцем. Она искренне считала эти распечатанные листочки своей личной собственностью, а не моей частной собственностью.
Истина между тем проще пареной репы, и чем быстрее ее поймут как владельцы, так и наемные работники, тем лучше будет для них. Истина заключается в том, что все ресурсы фирмы принадлежат хозяину. И никому другому ни в какой мере. Хозяин нанимает работника для того, чтобы он выполнял определенную работу. И ни для чего другого. А работник во время работы должен заниматься работой. И ничем другим. Какими бы ни были отношения хозяина и работника до и после работы (они могут быть друзьями с детства, почему бы и нет?), во время работы это должны быть отношения хозяина и работника. Чем быстрее обе стороны научатся отделять котлеты от мух, тем лучше будет для них.
Если в отношении материй осязаемых этот тезис с трудом, но всё-таки удаётся донести до сотрудников, то с неосязаемыми, типа интернета вообще и электронной почты в частности, дело обстоит гораздо хуже. Сотрудники настолько уверены в своем праве на воровство, что, бывает, пытаются отстаивать его в суде. Это очень любопытный феномен, и его стоить рассмотреть подробнее.
Так называлась статья А.Нуйкина, которая в конце восьмидесятых произвела на меня столь сильное впечатление, что я ушел из науки в бизнес. В ней он как дважды два доказал, что за пламенной коммунистической пропагандой стоит обыкновенный интерес класса бюрократии, которая все семьдесят лет уничтожала главного своего экономического конкурента – средний класс. Собственно говоря, эта борьба со средним классом продолжается до сих пор, но речь сейчас не об этом. Статья эта научила меня очень важной вещи: если где-то громко кричат об идеалах, ищи интерес – и не ошибешься.
Так вот. Могли ли вы себе представить лет десять назад, что сотрудники будут за счёт фирмы выписывать себе “Playboy” и читать его в рабочее время, не особенно таясь?
Могли ли вы представить себе лет десять тому назад, что секретарша будет хранить свои любовные письма прямо в папках с текстами договоров и приказов? И любую попытку найти без неё какой-нибудь приказ она будет воспринимать как посягательство на её приватность?
Могли ли вы себе представить лет десять назад, что люди начнут экономить на конвертах и марках, и свои личные письма отправлять по корпоративным каналам? Что любую попытку контролировать использование СЛУЖЕБНОЙ почты они будут воспринимать как перлюстрацию их ЛИЧНОЙ переписки?
А ведь именно это и произошло. Сотрудники фирмы искренне считают служебный интернет личной собственностью, а любую попытку контролировать использование этого ресурса – вмешательством в свою личную жизнь. И, должен сказать, что смешение понятий происходит вполне сознательно и с изрядной долей лукавства. Потому что, если котлеты отделить-таки от мух, получается вот что:
В любой западной компании всё это вписано в полиси и оговорено в контракте. Этот опыт нужно не стесняясь перенимать российским компаниям.
Уж чего проще: хочешь иметь личную конфиденциальную переписку – купи доступ в интернет и ходи туда из дома. Если у тебя нет компьютера или телефона – в городе полным-полно интернет-кафе со вполне божескими ценами. Тебе может принадлежать только то, что ты купил на свои собственные деньги. Не надо семи пядей во лбу, чтобы всё это понимать. За громкими криками о попрании прав личности стоит самое обыкновенное жлобство сотрудников, желающих оплачивать свои личные расходы за счет фирмы. То есть речь идёт вовсе не об идеалах, а об интересах – Нуйкин в очередной раз оказался прав. Но посмотрите, какой затейливый сюжет: сначала сотрудники нарушают корпоративные правила, перемешивая служебную переписку с личной, а затем естественное стремление компании управлять своим документооборотом объявляют перлюстрацией их личной переписки.
А если посмотреть на ситуацию с другой стороны, то, если при этом чьи-то права и нарушаются, то это – права собственника. Давайте называть вещи своими именами: любое использование ресурсов фирмы для личных нужд без разрешения хозяина есть воровство, какими бы высокими словами оно ни прикрывалось. Но у нас как-то не принято, говоря о правах человека, говорить о правах собственников. Они, вроде как, не люди. Люди – это только пролетарии, и защищать следует только их права. Где-то я это уже слышал…
Понятное дело, за эту статью мне досталось от сетян по полной программе. Да и за остальные тоже. Самые святые понятия были мною обгажены: право на халяву, на анонимность, на безответственность и небрежность в общении и публикациях. Если статьи сложить вместе (что я, собственно, сейчас и сделал, создавая данное глубоко реакционное сочинение), получается угрюмая картина. Сетяне привыкают к поверхностному восприятию материала, теряют способность толерантно общаться. Они путают свободу с волей, свою личную собственность с чужой частной и считают, что интернет неподвластен никаким законам кроме тех, которые они сами для себя установили. Искренне считая, что утверждают права человека, они попирают эти самые права. И так далее.
И во все это с каждым днем втягивается все больше народа. Даже люди, помнящие другой стиль мышления, другой стиль переписки (а я, например, помню!), сами не замечают, как приводятся к общему знаменателю. А что говорить о тех, кто этого другого стиля и не знал? А если лет через десять не останется людей, которые умеют думать – и останутся только те, которые умеют DOOMать? Которые умеют решать утилитарные задачи, но совершенно не умеют задумываться о смысле жизни?
Может быть, вам так показалось после прочтения этой статьи. Мне так не кажется. Напомню – у интернета множество замечательных свойств, но об этом я много писал в других статьях. А эта статья только о том, что меня в интернете беспокоит. Ну, и потом – интернет бывает разный. Впрочем – об этом статья, которая хронологически была первой в цикле «Из Павлов в Савлы», а сейчас как-то композиционно получилась последней:
Если бы лет тридцать назад существовали фан-клубы, я бы вступил в два из них. В фан-клуб «Бриллиантовой руки», которая тогда только-только вышла и которую я знал наизусть, и в фан-клуб Ильфа и Петрова. Я вертел ильфопетровские фразы так и сяк, пробовал на вкус, зуб, запах и цвет, я исследовал их устройство, пытаясь понять, почему они такие легкие и воздушные, а мои – неуклюжие и громоздкие. Я переписывал свои рассказики по тридцать-сорок раз, пытаясь приблизиться к легкому и непринужденному стилю «Двенадцати стульев».
Особенно мне нравились у Ильфа-Петрова лирические отступления – то о заколоченных дверях, то о статистике, которая знает все, то о роли Васисуалия Лоханкина в истории. А вот это отступление сразу поразило меня своей глубиной и жесткостью:
Чем только не занимаются люди!
Параллельно большому миру, в котором живут большие люди и большие вещи, существует маленький мир с маленькими людьми и маленькими вещами. В большом мире изобретен дизель-мотор, написаны «Мертвые души», построена Днепровская электростанция и совершен перелет вокруг света. В маленьком мире изобретен кричащий пузырь «уйди-уйди», написана песенка «Кирпичики» и построены брюки фасона «Полпред». <…>
И пока в большом мире идет яростная дискуссия об оформлении нового быта, в маленьком уже все готово: есть галстук «Мечта ударника», толстовка-гладковка, гипсовая статуэтка "Купающаяся колхозница" и дамские пробковые подмышники «Любовь пчел трудовых».
Так оно и есть. Как в реальном мире, так и в виртуальном. А, собственно, с какой стати в интернете все должно быть иначе? Интернет – это просто зеркало, в котором мы все отражаемся такими, какие мы есть. И потому есть интернет большой и интернет маленький.
В большом интернете люди изобрели «Yandex» и «Лента.ру ». В маленьком – «Самый кульный список халявных линков » и страничку Васи Пупкина .
В большом интернете команды специалистов создают сложные корпоративные сайты. В маленьком – клепают трехстраничные интернет-визитки по пятьсот рублей за штуку, с грамматическими ошибками.
В большом интернете люди занимаются электронной торговлей. В маленьком – создают сайты с советами «Как заработать кучу денег в интернете, ничего не делая» и делают бизнес на кликах по порнушным баннерам .
В большом интернете знают цену слову и применяют его по назначению. В маленьком любят кричать «маздай» по любому поводу, разводить матерный флейм в гостевых книгах и проводить ковровые мэйл-бомбардировки неугодных личностей.
В большом интернете тщательно выверяют каждую буковку в тексте. В маленьком валят в сеть все подряд: сплетни, безграмотные сочинения, голых баб и ворованные тексты.
Вся штука в том, что большой и маленький интернеты живут очень тесно, намного теснее, чем большой и маленький оффлайновые миры. В интернете все доступно и близко. Человек, не отличающий хита от хоста , запросто может наехать в мэйл-листе на специалиста по баннерной рекламе. И никто слова не скажет, поскольку демократия. Какой-нибудь Уебстер может за час сломать сайты, которые многие люди строили месяцами. И большой интернет будет долго выяснять с помощью голосования, пожалеть его или пожурить – при том, что на этот счет есть совершенно конкретная статья в УК.
Кстати, в маленьком интернете очень любят воровать. В большом интернете тоже, бывает, вспыхивают скандалы из-за авторских прав, но часто даже после длительных разборок ни «вору», ни «пострадавшему», ни многочисленным зрителям и судьям неясно, а был ли все-таки факт воровства или было неправильное понимание интеллектуальной собственности обеими сторонами. В маленьком же интернете прут все, что ни попадя, благо лежит все плохо, подходи и бери.
При этом люди совершенно искренне считают, что они не делают ничего плохого. Они прямо с таким пониманием попадают из маленького интернета в большой и действуют там в соответствии с правилами маленького. Тут мне сразу вспомнилась одна моя знакомая, простая сибирская деваха, которой на проспекте Гедиминаса в Вильнюсе приспичило высморкаться, что она и сделала прямо на брусчатку. Я и то офонарел, а уж как вытянулось лицо нашей литовской сопровождающей...
«А мораль? Какова мораль?», спросит читатель, нетерпеливо пританцовывая. А никакой морали.
Ну что теперь, расстрелять деваху или отравить дихлофосом? Или разработать закон, запрещающий таким девахам хождение по проспекту Гедиминаса, поставить вдоль проспекта посты, проверяющие наличие носового платка?
Жизнь такова, какова она есть, и больше никакова. Невозможно построить забор и отгородить большой интернет от маленького. Потому, как только ты высовываешься в интернет, тебя тут же начинают осыпать вирусами, матами, угрозами опубликовать твой домашний адрес в интернете, если ты немедленно не вышлешь пятьдесят рублей по указанному адресу, а также предложениями сходить на сайт с японскими тинеджерками или заработать $$$, кликнув по баннеру. Через какое-то время ты звереешь и уходишь в глухой оффлайн. Года три назад я дня не мог прожить, не выйдя в Сеть. Сейчас я с наслаждением уезжаю на несколько недель туда, где нет никакой возможности к ней подключиться. Потому что маленький интернет на самом деле стал такой большой, что большой интернет в нем стал совсем маленьким.
Деваху, кстати, я видел давеча, уже после написания статьи «Интернет большой и маленький». Деваха стала взрослой бабой, но все так же сморкается на тротуар, хотя прошло уже десять лет со времени нашей вильнюсской поездки, и можно было за это время чему-нибудь научиться... И вот что интересно – после опубликования этой статьи я три недели вел оживленную переписку с сетянином, который убеждал меня в том, что харканье на мостовую есть неотъемлемое право гражданина, а любые попытки ему в этом помешать есть реликт тоталитаризма и наступление на права человека. Потом я понял, что объяснить ему что-либо - занятие безнадежное. А вот кое-что понять для себя – не мешало бы. Собственно, с этого момента я и стал изучать психологию интернетовских жителей. С этого и началась серия статей «Из Павлов в Савлы». В ней я не пытался искать ответы. Я пытался ставить вопросы. На матфаке меня научили тому, что правильно поставить вопрос куда важнее, чем найти на него ответ.
Опубликовано: "День и
ночь" 1-2 2004
© Алексей Бабий 2003