***
История эта вполне типична для безумного времени начала 2000-х годов, когда я носился по всей стране и уезжал в очередную командировку, не успев отоспаться от предыдущей. Вот, например, прошлый октябрь - когда 16 октября я улетел во Владивосток, поставил там рекорд по скорости написания отчета по гранту, оттуда перебрался в Южно-Сахалинск, где уже подвигов не совершал, но неплохо поработал, попил пива креветками, акклиматизировался - но уже 20 октября утром летел в Красноярск, чтобы там отметить день рождения со свежепривезенным крабом, а утром уже улететь в Москву. Перепад часовых поясов составил 8 часов и, едва я акклиматизировался в Москве, на другой день уже улетел обратно в Красноярск. Организм мой полностью потерял представление о том, когда день, когда ночь.
Так вот. В июне 2003 г. довелось мне познакомиться с Виношем Софкой, экспертом ЮНЕСКО. Это я не для понтов говорю (типа, какой крутой), а к тому, что это существенно для понимания дальнейшего. Винош рассказывал о своем проекте "От угнетения к демократии", обильно вставляя в не весьма русскую речь всякие словацкие, английские, немецкие и, возможно, шведские слова, из которых мне особенно понравилось слово "институции". Он говорил долго, горячо и хорошо, но непонятно о чем. Точнее, было понятно о чем - но все, что он говорил, "Мемориал" и без того делал пятнадцать с лишним лет, а чего хотел от нас Софка, было категорически непонятно. Наконец, за ним приехала машина, чтобы отвезти в аэропорт, а я так ничего и не понял, кроме того, что Софка обязательно приедет на музейную биеннале в сентябре, и вот там мы поговорим не спеша.
Биеннале, однако, была в начале сентября, аккурат тогда, когда мы с женой привыкли отдыхать в Белокурихе. Однако Белокуриху пришлось перенести на конец августа. Жена поворчала, да и мне это путало карты - но что делать?
И вот, посвежевший и излеченный, приезжаю я в Красноярск, аккурат к началу биеннале, разыскиваю там Софку - но поговорить нам там не дают: Софку рвут на части как члена жюри, интервьюируемого, старого друга и т.п. Ну ничего, говорит Софка, мы через три дня как раз собираем команду, которая над проектом успешно работает в Алтайском крае, там можно будет поговорить не спеша. Где на Алтае, спрашиваю я, хотя уже не то что догадываюсь, но знаю - где. Так оно и есть. Через три дня в Белокурихе, в санатории "Сибирь". То есть, кабы знал - просто поехал бы как всегда и поработал бы без отрыва от лечения.
А через день мне лететь в Москву. А через три возвращаться обратно. Но - чтобы я пропустил возможность лишний раз побывать в Белокурихе? И я меняю обратный билет с Красноярска на Барнаул, и лечу в Москву, а из Москвы ночным рейсом в Барнаул, а из Барнаула мчусь на первом автобусе в Белокуриху, на ходу поспав на заднем сиденье - в самолете поди выспись: то застегнись, то пристегнись, то уберите столики, то установите столики.... В Красноярске было двадцать пять, в Москве десять с дождичком, в Барнауле опять двадцать пять, а в Белокурихе едва ли не тридцать - это в сентябре-то! Я вспотел еще в Москве (я там всегда сильно потею, особенно в метро, а тут еще тащил тяжеленную сумку с книгами, выданными в "Мемориале"), я потел в автобусе и вспотел трижды, пока допер свою сумку до родного детского санатория.
Народ в санатории смотрит на меня ошалело: только что вроде бы уехал! Я говорю всем, что, дескать, забыл в номере зубочистку, пришлось вернуться. Кстати, о номере, говорю - а как насчет помыться? Ну и, конечно, въезжаю на то же место, которое покинул несколько дней тому назад, смываю пот, меняю рубашку - и вперед, в "Сибирь". Где тут, типа, музейщики собираются?
А вот тут они собираются, в зале для конференций. Вхожу и испытываю культурный шок. Шикарный зал, в котором сидят седовласые европейски одетые люди (как потом оказалось - канадцы, немцы и даже бразильянка). А я с самолета, невыспавшийся, в мятых штанах и рубахе (пуловер не надел - жарко, о галстуке речь вообще не идет). Софка улыбается откуда-то издалека, мне суют в руки программу мероприятия и дают место за громадным овальным столом.
Ё-мое, вот так сходил за хлебушком! Читаю программу - оказывается, это 25-й Международный симпозиум по музеологии. Эк меня занесло! Хорошо, хоть поспел вовремя - как раз Софка читает доклад о проекте "От угнетения к демократии". На этот раз он говорит по-английски и не очень быстро, с синхронным переводом - так что я, наконец, въезжаю в суть проекта. Все оказывается, не просто, а очень просто: если до этого мы занимались антитоталитарными проектами сами по себе, то теперь надо скоординироваться со всеми, кто занимается тем же самым - от ученых, которые изучают историю тоталитаризма, до музейщиков и педагогов. Ну вот и ладушки!
Софка закончил речь - и предоставил слово председателю Красноярского "Мемориала" Алексею Бабию. Я даже как-то не сразу сообразил, что это я и есть. Пока сообразил, пока нашел на столе микрофон и понял, как он включается - получилась пауза, во время которой я придумал первую фразу. И тут же её сказал (нет, вру - первая фраза, которую я придумал, состояла из непечатных слов и предназначалась Виношу Софке, а уже вторая относилась к существу проекта. Хотя и это было неправильно - потому что сначала надо было сказать "Уважаемые дамы и господа" или что-нибудь типа того, но я начал безо всяких вступлений).
Пока первую фразу переводили на английский язык, я придумал следующую. И так далее, семь минут подряд, то есть столько, сколько надо было по регламенту. Когда я закончил свою речь, впору было идти и снова менять рубашку, потому что вспотел я не на семь раз, а на семьдесят семь. Затем выступили коллеги из Алтая - они и впрямь поработали хорошо, но не больше нашего, зато, действительно, с координацией у них было получше и представить себя они умели - в отличие от нас, красноярцев.
В перерыве я подошел к Виношу: ну как же так, хоть бы предупредил! Да все нормально, сказал Софка, хорошо выступил!
***
...Ну вот, это я написал в сентябре 2003, а сейчас, в марте 2004-го, продолжаю. В тех же выражениях. Давеча был финал краевого конкурса "Учитель года", и меня пригласили вручать призы победителям. На это раз я уже был ученым и надел костюм с галстуком. И придумал речь - в меру умную и в меру живую.
Во время церемонии на экране крутили фильм, в котором освещался ход конкурса. И там одна девочка сказала про учителей: "Они так волнуются, что у них бывают затруднения с речью". Присутствующим этот пассаж очень понравился.
Для вручения призов на сцену поднимались всякие известные деятели - то певица Кальянова, то профсоюзный лидер Косарынцева. Чем дальше, тем сильнее мне казалось, что я в этой компании человек не совсем подходящий. Так что, когда меня вызвали, я сперва и не сообразил, что вызывают именно меня. Тем более, что меня обозвали доктором технических наук, директором учебного центра Microsoft и всякое такое. Я вышел и для начала сообщил на всякий случай, что у присутствующих могло сложиться неверное представление, что я Билл Гейтс, но это не так. Потом я добавил, что я и не доктор наук, но теперь придется защититься, чтобы соответствовать. То есть, присутствующие окончательно перестали понимать, кто стоит на сцене. После этого я обнаружил, что забыл свою речь, в меру умную и в меру живую. И некоторое время поэтому я молчал, созерцая губернатора Хлопонина, сидевшего в первом ряду. А потом сказал неожиданно для себя:
-У меня мама - учитель.
И замолчал. Зал терпеливо ждал.
-И папа учитель, - сказал наконец я.
Зал оживился.
-И бабушка моя была учителем, - сообщил я.
Зал уже смеялся.
-И прадедушка тоже был учителем, - сказал я после очередной паузы.
Зал хохотал.
-А я не смог, потому что кишка тонка.
Зал грохотал.
-А сейчас я так волнуюсь, что у меня начались затруднения с речью, -честно добавил я.
Зал уже лежал.
Ну, а дальше я уже сказал всякие хорошие слова, причем от чистого сердца. О том, что я знаю жизнь сельского учителя не понаслышке, и перед ними преклоняюсь, и всякое такое. Это, действительно, так. Одно дело - видеть учителей только в школе, по другую, то есть сторону баррикад, другое дело - в быту, ежедневно и в большом количестве. Когда ночью проснешься пописать - а мама сидит за тетрадками. То есть, уважение это и преклонение без всякой дежурности: уж кто-кто, а я знаю, как оно все дается.
© Алексей Бабий 203