Кузьмичева поляна - место фантастическое, и книга должна быть такой же. Хотя я её ещё не видел, видел только самую первую версию, десятилетней давности, ещё в Ворде свёрстанную. И лет пятнадцать назад отснял поздеевские картины из Калтатской серии, ещё на плохонький цифровик. А теперь тут всё сделано уже профессионально и с любовью.
Всем, кто любит Столбы и/или Андрея Поздеева - велкам!
Обычно не ввязываюсь в угадайки "какая скала на снимке", а тут не утерпел. Угадал со второго раза, но прикол не в этом. Дело в том, что я никогда Ассирийца не видел вживую, как, впрочем, и большинство скал в заповеднике. Если не считать похода к Манской стенке в студенческие годы (когда мы заблудились на обратном пути и вернулись по Калтату) и похода с Соколенко к Колчану, я, собственно, нигде на Столбах и не был. Центральные с Такмаком нещитово -там только совсем ленивый не побывал.
Тем не менее я в состоянии опознавать не только большинство скал, но но даже и многие фрагменты и ходы, потому что на stolby.ru разместил тысячи фотографий, причём именно с привязкой к скале или ходу. Где-то фотографии были подписаны, где-то столбисты подсказывали - а потом я уже даже и "слепую" фотографию правильно идентифицировал. Вон даже нейронные сети такое умеют делать, а я все-таки человек.
Интересно также, что я уже лет пятнадцать столбовским сайтом не занимаюсь, однако, оказывается, память держит.
Ну ладно, это всё присказка. А сказка заключается в том,ч то с завтрашнего дня я дежурный в группе "Красноярские столбы", а старых столбистских постов осталось на одно, максимум полтора, дежурства.Так что снова начну накапливать запас и писать тут столбовские посты, но небольшие - так, одна старая фотография и комментарий, не больше. На большие посты времени не будет - я сейчас ем, по тайм-менеджерской терминологии, четырёх здоровенных слонов - одного утром, одного днём, одного вечером и ещё одного ночером.
Пробую вернуться к столбовским постам. Искал исторические фото, а попалось не историческое. Ладно, для разминки.
Чья там задница торчит, говорить не буду. Человек слишком известный, чтобы его называть (с).
А я Хомут не очень любил. Вверх ещё куда ни шло, а вниз... Висишь там, шаришься вслепую ногами по стенкам... То ли дело Катушки
А тут - история о том, как мы с шефой на Такмак ходили. Он, кстати, Столбы очень любил.
"Вашу маму и там и тут показывают" (с). В группе "Красноярские Столбы" пошло
мое очередное дежурство (там давнишние мои столбовские посты), а я возрождаю
столбовский жанр здесь, создавая задел на будущие дежурства.
Меня там спросили, буду ли я выкладывать новые истории - человек прочитал весь
сайт stolby.ru от корки до корки и потому ничего нового в моих постах не
находит. Я очень рад, что нашёлся человек, который прочитал наш сайт от корки до
корки. Но мне его порадовать особо нечем. Дело в том, что всё, что я знаю о
Столбах, я получил как раз во время работы над сайтом, собирая, оцифровывая,
увязывая сотни материалов. В моей голове есть только оффлайновая копия сайта
Столбы, ничего более. В столбовской жизни я практически не участвовал, за
пределы Центральных Столбов - Такмака практически не выходил, не был членом
компаний и избушек. Мне интересен феномен столбизма, я люблю Столбы, но ничего
нового я сказать не могу, я лишь собираю и классифицирую старое.
Тем не менее, есть материалы, которые были собраны для сайта Столбы.ру, но на сайт ещё не попали. И в обозримом будущем не попадут: выкладка материалов на сайт - довольно длинный и утомительный процесс, там каждый текст и каждая фотография разносятся по куче справочников - Скалы, Люди, Избы, Компании, События. Сейчас у меня нет возможности это делать, увы. Но я могу, что называется, ввести их в оборот в лайт-варианте, выложив их в ФБ. Это займёт на порядок меньше времени, потому что не надо делать увязку - а в увязке и есть главная "фишка" сайта.
Вот была, к примеру, компания Абормоты. Ну, как компания.. Она даже почему-то не попала в наш справочник компаний, потому что на самом деле это была группа людей - столбистов и работников заповедника, друзей Елены Александровны Крутовской, которые собственно, вокруг неё и "кучковались". Тем не менее у неё были признаки компании, и даже рукописный журнал. Вот его-то я как-то и отснял, уже не помню при каких обстоятельствах, и предлагаю вам.
Это была первая
публикация на тему о репрессированных столбистах. Через несколько лет
шефа развил тему:
Ну, и, кажется, окончательную
точку в теме поставил я
Во всяком случае, с тех пор новые имена, кажется, не появились.
А мы с музейным центром сделали замечательную выставку о репрессированных столбистах
Женя Адамович, которого я с незапамятных времен знал как отличного программиста, крепко меня удивил в начале двухтысячных, когда оказался столбистом, да ещё и писателем. Для меня он - однозначно в тройке лучших столбистских писателей. Так точно передать атмосферу и самоощущение столбиста - не каждому дано. Да вы сами почитайте: http://stolby.ru/Mat/Adamovich/0.asp.
Но проиллюстрировано это произведение не жениными фотографиями - он тогда прислал только текст. Через некоторое время принёс и фотографии, но это было уже в те времена, когда я от столбовского сайта отошёл в мемориальские дела. Так они и лежат у меня, пятнадцать лет. А там, между прочим, никогда не публиковавшиеся фотографии Володи Теплыха, который для Жени был дядей Володей, и он знал Володю, когда тот ещё не был легендой Столбов.
Ну вот, сегодня я их выкладываю здесь. Подписи - ровно те, которые были на обороте.
Вот в тридцати фотографиях от Жени Адамовича есть одна, которую стоит вынести отдельно.
Володя Теплых на Новом Авиаторе. Мало кто обратил внимание, что Володя там в сапогах.
У этой фотографии есть своя история, её как-то рассказал Валерий Иванович Хвостенко
Там есть и другие фотографии этого первопрохода в сапогах.
UPD. При ближайшем рассмотрении сапоги оказались не кирзовыми, а резиновыми. Это, конечно, дело другое. НО тем не менее.
Пара фотографий из жизни Грифов (принес когда-то кто-то из Амосовых). Первая - не весьма удачная. На ней не видно, что происходит, хотя происходит любимая грифовская забава - хождение по канату между двумя скалами. А на второй - транспортировка юных грифовцев. Изба находится на скале, залезть туда не всякий сможет. Для гостей имеется "подъёмный мост" - бревно, которое позволяет пройти самый сложный участок. Ну, а "мелких" транспортируют вот так.
Из чулана.
Подборка фотографий от Анатолия Викторовича Бывшева.
Подписи авторские.
На три дня выпал из работы и из виртуальной жизни - съездил на Белё,
поздравил Максим Стефин (Maxim Stefyn) с юбилеем, поймал последний летний денёк,
утром открыл купальный сезон, вечером закрыл купальный сезон, а в целом больше
суток банально проспал, не то от свежего воздуха, не то от усталости, а скорее и
от того и от другого.
Возвращаюсь к работе. Вот, для разгона, ещё несколько фотографий от Анатолия
Бывшева. Подписи Бывшева.
Традиционный утренний столбовский пост.
Ещё с девятнадцатого века Столбы регулярно попадали на открытки - иногда две-три
открытки среди видов Красноярска, а иногда вся серия открыток была посвящена
Столбам. Работая над столбовским сайтом, мы собрали, кажется, самую полную
коллекцию открыток с видами Столбов (конечно, в электронном виде). А самые
первые открытки в нашей коллекции - от Н.В.Волегжанина.
Одну из открыток предыдущего поста вынесу отдельно. В конце девятнадцатого века (да и в начале двадцатого) у этой скалы было название - Львиная пасть. А как она называется сейчас?
Ещё одну открытку вынесу отдельно. Что не так на этой фотографии, которой больше ста лет?
Прошли сутки, пора сказать ответы на вчерашние фотозагадки. Было много
предположений, в том числе и остроумных, но, конечно же, самое главное отличие -
это пышная растительность около Перьев. Сейчас там ни травинки, только дресва и
одна героическая рябинка.
Вот ещё одна фотография того времени.
С другой загадкой получилось интереснее. Кто знал, промолчал, кто не знал - не рискнул предположить.. А между тем отгадка была в другой загадке. Это те же Перья, только с другой стороны. Именно этот вид был популярен вначале, а обратная сторона Перьев (которая теперь "лицевая") была не очень посещаема, там даже траву не вытоптали. От Деда (а может, и напрямую от Первого) шли сюда, к "Львиной пасти". И скала так и называлась - Львиная пасть. Есть версия, что название соседней скалы - Львиные ворота, пошло отсюда же.
Потом внимание переместилось на другую сторону, но Перья не сразу стали называться Перьями - какое-то время скала называлась Пальцы. И только потом закрепилось название Перья, а сама скала стала наряду с Дедом визитной карточкой Столбов. Со временем оказалось, что все зрелищные ходы (да, в общем-то все ходы, кроме Уголка и Уха), оказались со стороны "Пальцев". А Львиную пасть теперь почти никто не видит - от Деда заходят с другой стороны, к Четвертому идут совсем мимо, и даже если от Перьев вы пошли сразу к Первому, то Львиная пасть у вас сбоку и за спиной. Так что, вы эту Львиную пасть много раз видели, но не обратили внимания.
Художник Всеволод Иванович Воронов был женат на Екатерине Дмитриевне Нащокиной, внучке Владимира Михайловича Крутовского. Конечно, они были дружны с другой внучкой Крутовского, Еленой Александровной. Всеволод Иванович много писал и фотографировал Столбы, очень любил их.
Как-то я побывал в гостях у его сына, Ивана Всеволодовича и много чего переснял и отсканировал. Но на сайте пока только фотоальбом Крутовских-Вороновых, остальное не успел. Кое-что покажу здесь.
Вот, например, несколько фотографий В.И. Воронова. Я не специалист в живописи, но мне они кажутся выстроенными именно по правилам живописи, они больше похожи на картины чем на фотографии. Впрочем, у меня есть френды-фотографы, может быть, они выскажутся более профессионально.
А картины будут чуть позже.
Теперь - обещанные картины В.И. Воронова. Разумеется, когда я буду выкладывать их на сайт - обрежу, поправлю перспективу, подпишу, разнесу по справочникам и т.д. Но это работы на целый день, сейчас я их просто повернул как положено - и смотрите на них моими глазами,так, как я и снимал это всё второпях на квартире Ивана Всеволодовича.
А столбовских картин я переснял великое множество, даже не предполагал, что их столько. Так что субботинские и вороновские -только начало.
Ещё я у Ивана Всеволодовича Воронова отснял альбом Людвига Вонаго с видами
дореволюционного Красноярска. Столбовских фотографий там было всего четыре, но я
отснял его весь, непонятно зачем, скорее из любопытства. За эти без малого
двадцать лет альбом стопиццот раз выставляли в сети и, кажется, даже
переиздавали, так что я его весь выкладывать не буду, но эти четыре столбовских
- выложу.
На третьей фотографии - знаменитая чернышевская изба под Третьим, родоначальница
всех столбовских изб. Вторая и четвертая показывает, как лазали по Столбам в
скользких кожаных сапогах - по подставкам из деревьев. Потом появились лыковые
лапти, потом резиновые калоши, и в 1920 году Каратанов объявил "эпоху чистого
лаза", со скал сбросили все подпорки.
Продолжаю делиться сокровищами из архива И.В.Воронова. Открытки 1905 года, Из-во Д.П. Ефимова. Не уверен, что это полный комплект. Есть и другие сканы этой серии, от других владельцев. Некоторые из этих открыток встречались мне потом в цветном виде, но искать некогда. Когда попадутся, запощу.
Утренний столбовский пост. Несколько открыток 1917 года, из-во А.С. Суворина,
из архива И.В.Воронова.
Собственно столбовских фотографий тут всего две. На одной из них Кизямы, которых
больше нет, а на другой - Чернышевская изба, которой тоже давно нет. Шалунин бык
тоже до наших дней не дожил - взорвали, когда строили Красноярскую ГЭС (точнее,
железную дорогу к Дивногорску).
Третий столб, к счастью, сохранился пока.
Ещё один комплект открыток из архива И.В.Воронова. Теперь это уже Изогиз, 30-е. Видно, что у Перьев трава уже подвытоптана, но деревца ещё держатся. Первая фотография имеет к Столбам самое непосредственное отношение, хотя на ней никаких Столбов нет, а только высокий берег Енисея, где не пахнет ни Студгородком, ни Академгородком. Но дело в том, что в Красноярске тогда был всего один мост - железнодорожный (ну, потом ещё понтонный сделали). Чтобы добраться до Столбов из Красноярска (который тогда весь был на левом берегу, на правом были только сёла), надо было плыть либо на плашкоуте, либо, как на этой фотографии, на лодках. Как я понимаю, отчалив с этого места, с учётом течения, они как раз причалят где-нибудь в районе тогда будущего, а теперь уже бывшего комбайнового завода.
А вот, кстати, фотография со Свободой тут лучшего качества, чем та, которую я обычно пощу. Тут видна высота и видно, откуда народ лезет.
И ещё из архива И.В. Воронова. Буклет 1970 года
Заключительная порция фотографий из архива И.В.Воронова. Тут в основном столбистские избушки. Фотографии хорошего качества - в архиве сайта есть они же, но переснятые или плохо отпечатанные. А тут - ещё и в хорошем разрешении. Когда мы в 1999 году делали сайт Столбы.ру, интернет был совсем другой, и мы заложили для фотографий максимальный размер 500 пикселов по бОльшей стороне - но тогда и мониторы были 800*600. Сейчас они, конечно, совсем не смотрятся, но и сил на то, чтобы переобработать-перевыложить тысячи фотографий, нет.
Несколько сот фотографий из истории избы Грифы. Отбираю небольшими группами. Вот период строительства избушки.
Для нестолбистов поясню: изба Грифы стоит на скале Грифы, добраться до неё не каждому дано, если хозяева не помогут. Быт грифовцев своеобразен - например, воду надо поднимать вверх, на сорок с чем-то метров, а парашу, наоборот, периодически спускать вниз. Для этого существует специальный кран. Но об этом будут следующие фотографии.
Казалось бы, эта фотография никакого отношения к Столбам не имеет. А она имеет, и ещё какое.
Забыл сказать, что фото с автобусом тоже из грифовского альбома. Вот ещё несколько фотографий оттуда же. Увы, там много фотографий плохо отпечатанных, приходится отбраковывать. И много фотографий, понятных только грифовцам же.
Очередная порция фотографий от Грифов. Тут даже комментарии не нужны. Хотя нет - на первой фотографии та самая кран-балка.
Любимая грифовская забава: хождение по канату между скалами. Или между деревьями хотя бы. Тренируются с детства.
Заключительная порция грифовских фотографий. На второй - легендарная Дуська. Как ни странно, нам удалось найти совсем немного её фотографий, штук пять, что ли. На сайте их пока три. Эта публикуется впервые.
Фотографии компании "Прислонютые" я в своё время выкладывал на столбовский
сайт. Но по стандартам тех времен - пятьсот точек по бОльшей стороне. Сейчас и
сам там разобрать ничего не могу. А тут в исходном разрешении.
А фотографии интересны помимо всего и тем, что атрибутированы все до одной,
нечасто так бывает. Очень детально и прямо на лицевой стороне фотографии, фиг
уберешь.
Две фотографии от Поручика Петрова.
На первой столбист, конечно, пересаливает лицом (с).
А на второй, кстати, - ровно то место на Манской бабе, до которого я когда-то сумел добраться самостоятельно. А вот тут - корячился, корячился, но не смог. И не полез даже по верёвке потом. Так что Манская баба в число моих достижений не входит.
Вообще интересно - я на Столбах обычно боялся не столько упасть (в семнадцать лет этого ещё не боятся), сколько не смочь - задрать ногу на нужную высоту, выйти на левой руке и всякое такое. В общем-то правильно боялся - моё нетренированное тело много чего не умело и не могло.
Но если скала казалась мне несложной, то я на неё лез со всей дури, будь то Манская Стенка или Урманская. Правда, потом она оказывалась-таки сложной, и меня с неё снимали.
Несколько фотографий от Анатолия Поляковского. Замечательный был столбист. Увы, его уже нет, как нет и многих на этих фотографиях - Кости-Урода Лебедя...
На одной фотографии заметил юного Муравья. А в основном, конечно, любимый Поляковским Коммунар.
Фотографии из архива Горбуновой-Шапир тридцатых годов я не раз уже постил тут, то одни, то другие. Да и на сайте они давно лежат. Но некоторые хочу рассмотреть поподробнее.
Вот, например, фото смеющегося Деда я уже показывал. А вот вам Дед анфас. Там ещё слева профиль вырисовался - если учесть, что и справа минимум два профиля, получается не Дед, а Янус какой-то многоликий.
Из архива Горбуновой-Шапир. Раньше фотографам на Столбах приходилось делать вот так.
Всё ещё архив Горбуновой-Шапир. Такмак. Это просто красиво.
Тоже из архива Горбуновой-Шапир. Пагода. Иногда эту скалу называют Бастионы.
Тут, конечно, кроме общей красоты, дерево на вершине. Деревья - патриоты поневоле. Вот занесло каким-то ветром (а скорее птицей) семечко или орешек на вершину, а дальше - никаких вариантов, кроме как цепляться за то, что есть и выживать несмотря на
Ещё одна фотография из архива Горбуновой-Шапир. Изба Экскурсантка. Построена в 1928 году администрацией заповедника. Стояла на перевале, это предтеча того экскурсионного комплекса, который сейчас сделали на перевале. Тут можно было отдохнуть, попить чаю и двигаться дальше. Потом образовался кордон Нарым, и избушку перенесли туда. Подробнее об избе можно почитать тут: http://stolby.ru/Mat/Yavorsky/GAKK/008/052-056/001.asp
Наверное, последняя из фотографий из архива Горбуновой-Шапир. Карман счастья на Четвёртом. И заботливо подставленная нога друга.
На этот раз последняя фотография из архива Горбуновой-Шапир.
Люди по-разному называют своё состояние на вершине, но одно из самых правильных - медитация. Кто-то сидит вот так, кто-то в позе лотоса, а кто-то просто лежит на пузе.Но в этот момент он сливается с мирозданием, может быть, сам этого не понимая.
На этот раз последняя фотография из архива Горбуновой-Шапир.
Люди по-разному называют своё состояние на вершине, но одно из самых правильных - медитация. Кто-то сидит вот так, кто-то в позе лотоса, а кто-то просто лежит на пузе.Но в этот момент он сливается с мирозданием, может быть, сам этого не понимая.
Из архива Авенира Тулунина. Тоже не про Столбы. Авенир потом уехал на север, работал на руднике. Некоторые его фотографии были для меня, например, неожиданностью. Вот, например, как хоронить в вечной мерзлоте? Хоронили вот так
русск. Могилы на устье рч Курейки 1907 г
Самоед. Могилы в Турух. крае 1907
Архив Тулунина.
А вот это я живьём ни разу не видел. Подпись такая:
Окр. Красноярска. Базаиха. Каменный братъ. 1911 г. ноябрь 19-23
Просто красиво.
Подписано: фото Нелидова. Но не написано, которого - было три брата Нелидовых и все ходили на Столбы в одной компании с Тулуниным и Яворским.
Архив Авенира Тулунина.
Картошка и Картошка. Но как снято! И главное - откуда?
Архив Тулунина.
Каратановская компания.
Подпись "В Бирюсе. 1910 г. Август"
Тут, конечно, интересно изучать бытоустройство туристов столетней давности. Большая чёрная коробка на переднем плане - из-под фотоаппарата, тогда ведь снимали на стеклянные пластины. Большой чайник и ведро - теперь их заменили плоские котелки. Самодельные палатки. Справа в руках у Тулунина бутыль литра на три, не меньше.Ну, и так далее.
Архив Авенира Тулунина
Это уже архив Яворского, а не Тулунина. Но компания та же. Фотография называется "Пришли со Столбов". Хорошо сходили, заметно.
Атмосферная такая фотография. Особенно левый край, с Пенелопой.
Вид с Такмака. 1912 г. Архив Авенира Тулунина.
Красиво снято.
Город чуть виден на левом берегу сплошным серым месивом, только церкви
более-менее выделяются. Не сразу сообразишь, что по центру - будущий остров
Отдыха
Столбовскую фотографию выкладываю с опозданием - полдня провёл на конференции
"Католики Центральной Сибири" в краевой библиотеке (очень, кстати, интересной и
познавательной).
Возвращаясь в третьем часу, проходил на остановку мимо серого дома И НЕ ЗАМЕТИЛ
НИЧЕГО НЕОБЫЧНОГО! А между тем там спилили все до единого голубые ели, видимо с
целью борьбы с терроризмом или же ели заподозрили в гей-пропаганде, - и площадка
перед главным входом теперь лыса, как голова зэка (но это я узнал только из
фейсбука).. Это ж надо так суметь! Впрочем, моё внимание было полностью
приковано к двум каштанам, которые растут рядом с бывшим ЦНТИ. Я целенаправленно
шел к ним и осмотрел их очень внимательно.
Это к вопросу о том, насколько правдивы очевидцы.
А на фото из архива Авенира Тулунина - опять-таки Пагода, но немножко с
другого бока. Теперь понятно, почему скала когда-то называлась Бастионы.
Героическое дерево живёт на макушке, потому что героические красноярские
раззеленители до него ещё не добрались. Но ему следует опасаться - вдруг и его в
чём-нибудь заподозрят.
Не удержусь ещё раз напомнить, как выглядели Перья в 1905 году.
АрхивТулунина
А вот это фото меня удивило. По виду Манская петля, но она никак не 37 вёрст
от устья.
Архив Тулунина. Подпись:
Переволока на Мане. 37 верст от устья. 1908 г. июль
Некоторые названия на Столбах когда-то были злободневны, а потом умерли вместе со злобой дня. Если бы не эта фотография и не записки Яворского, мы бы и не знали, что этот фрагмент Третьего столба когда-то назывался Государственной думой. Каратановская компания там проводила целые потешные заседания. Столбисты на то и столбисты, чтобы постебатьтся.
Архив Тулунина
Единственная фотография, где Чернышевская изба снята "с тыла". Не сразу и признаешь. Если сильно укрупнить, видно надписи, вырезанные на бревнах. Например, "Нейбург". Заходим на сайт Столбы.ру, ищем Нейбурга по списку людей http://stolby.ru/empty.asp?table=vw_Men&id=772, а там и его фотография есть в архиве Яворского. Колоритный такой мущина.
Яворский пишет о нём "В северо-восточной части Второго столба около начала хода по Сарачевской площадке под большой каменной плитой когда-то, видимо, сползшей со столба, в 1907-08 годах была стоянка Лины Любимовой и Петра Нейбурга, старого революционера, погибшего в тюрьме. А вернее в ссылке где-то на нашем севере."
Архив Тулунина. Подпись
Первый столбъ и избушка на Столбах. 1904 г. Избушка на Столбах. Сожжена
жандармами в 1906 г.
Берега Маны да и берега Маны. Если укрупнить, видно, что внизу сидит сам Каратанов, а несколько каратановцев, конечно же, залезли на скалу, как без этого...
Архив Тулунина. Подпись:
Берега Маны. 1908
Подпись Тулунина: "На Караульном быке".
Вообще Каратановская компания не ограничивалась Столбами, как, кстати, и любая
столбистская компания. Лыжные, водные и пешие походы, всё как и сейчас, за
минусом пещер и высотных восхождений. Спелеология тогда была не в моде, да,
похоже, её тогда не было вообще, как и альпинизма как такового. Есть фотография
Каратановской компании у входа в Бирюсинскую пещеру (Въ большой Бирюсинской
пещере. Август 1910), но не похоже, что они дальше входа куда-то ходили. Да и
Караульный бык буквально в километре от Караульной пещеры, но Яворский ни разу
не упоминает о том, что они там побывали.
Тулунин (он в центре) в начале десятых годов уехал работать на прииски,да так
там и работал до самого ареста в 1937 году, если не считать перерыва на Первую
мировую. Эта фотография тоже к Столбам не имеет отношения, но такая...
фактурная.
Подпись: "Александровский прииск Александровской Ко на рч. Удерей"
Эту тулунинскую фотографию я не раз уже публиковал в блоге, да и на выставке "Нелидовка" вокруг неё всегда толпились столбисты. Хотя казалось бы, Первый столб да и Первый столб. Но фото 1904-го года, и на нём видно, какие ходы в 1904 году уже были освоены, а какие - нет. Думаю, и на этот раз фотография доставит знатокам удовольствие.
И, кстати, на Коммунаре (который тогда был не Коммунаром, а, наоборот, Скуфьей), видна надпись "Денисюк" Это тот самый Денисюк, который четырьмя годами раньше участвовал в написании слова "Свобода" на Втором столбе. Тут можно порассуждать о месте человека в истории, тщеславии и т.п. Вот хотел человек увековечить самого себя - так та надпись давно заросла мхом. А вот надпись "Свобода", которая была сделана не из тщеславия, а благодаря идее, живёт уже больше века, и мало того, что регулярно обновляется, ещё и стала девизом "Столбов". И Денисюка вспоминают только в связи с ней. А неплохой был столбист, кстати.
Подпись:
Первый Столб. 7 мая 1904 г. Тулунин
Архив Тулунина, но компания уже не совсем каратановская. Это уже те времена, когда Яворский был директором заповедника Столбы. Автор фотографии, если не ошибаюсь, Дерябин, эта серия фотографий снималась для заповедника (или снималась просто так, но потом из неё сделали серию открыток).
Подпись
Под Бегемотом на Крепости. 1932 г.
Фрагмент с людьми укрупнил для наглядности
Подпись:
Въ Калтате. 1912 г. 1-3 февр. Тулунин
Я помню эту скалу, хотя в этих краях был один раз в жизни - мы заблудились в 1972, возвращаясь от Манской стенки, и нас вынесло на Калтат вместо Центральных. Несмотря на то, что был уже поздний вечер и я был в ноль уставший, вертел головой во все стороны - скалы там были уж больно диковинные, одна Колокольня чего стоит.
Подпись
Берегъ Енисея выше Караульной. 1908
Меня тут удивляет хорошая, ухоженная дорога.
Это место мне памятно. Мы пошли как-то с друзьями в Караульную пещеру, но на полпути в гору я вдруг почувствовал, что не дойду (голова кружилась), - и повернул обратно. Я дошёл до Енисея, вот как раз досюда, и увидел, что дела ещё хуже: я не могу идти и падаю. Тогда я пополз вдоль берега. Так я полз от Караулки до самого Удачного, где мы тогда жили, периодически теряя сознание. На четвереньках прошёл я по нашей улице (во, набрался, говорили удачинские тётки, а вроде интеллигентный мальчик!), и рухнул на родном крыльце. Мама вызвала врача, тот смерил температуру (сорок!) и долго цокал языком, не веря, что в таком виде я полз несколько километров.
Подпись:
Долгане Туруханского края
Архив Тулунина
Подпись:
Александровская драга. 1915 г.
Работает, понятно, на дровах, поэтому поленницы. Саму драгу укрупнил, а то её почти не видно.
Всё ещё архив Тулунина
Подпись
Бродъ через Бирюсу. 1910 г. Июль
Сейчас, думаю, там не шибко-то перебредёшь, и скалы затоплены..
Авенир Тулунин
Подпись:
1936 г. У избушки 4-х. Стоят Яворский, Вера Лотоцкая, Морозова Анна, Тулунин А.,
Арсен Роганов
Яворский уже изгнан из заповедника. На Центральные столбы принципиально не ходит, обосновался в избушке Дырявой (тут названа "избушкой 4-х") на Калтате. Через год Яворского посадят на 10 лет, Тулунина и Роганова расстреляют.
(На самом деле там не Яворский, а Букатый)
Архив Тулунина. Подпись:
Лабаз на медведя. Александровский прииск 1912 г.
Люба, я вернулся! (с)
Архив Тулунина. Три фотографии Коврижинской избушки.
Снаружи - 1906. осень
Внутри: 1908 г. Январь
И самая моя любимая, атмосферная - вид из дверей, 1907 г.
Яворский об этой избушке: Коврижья избушка на Базаихе
Эта Коврижья избушка находилась на Базайском займище вблизи Ковриг. Чтобы указать точнее место ее пребывания нужно следовать тропой, что идет мимо Ковриг сверху и, выйдя ею на берег речки, продолжать ход вверх по реке. Когда по ровному лугу будет пройдено шагов 150-200, то, повернув под прямым углом к горе, подойти к ее подножью. Вот здесь и была эта Коврижья избушка. Кто ее строил и когда сказать трудно. Надо думать что базайцы, ведь это их угодья. А когда? Видимо, не позже семидесятых годов прошлого столетия, т.к. в 1907 году, когда я ее впервые увидел, она была уже старенькая. А так как таёжные избушки часто бывают беспризорными, они старятся довольно быстро. Достаточно 30 лет и избушка уже отжила свой век. Чаще же старость приходит к ним и еще раньше.
Изба была длинная и делилась на две половины. Меньшая часть с большим окном на восток была обжита людьми, здесь была дверь, выходящая на север к тропе /она же и дорога/, вторая половина была больше и имела дверь к горе и со слуховым окном - это была стайка для лошадей. Видимо, заготовка леса и его вывозка с гор и были причиной возникновения этой Коврижьей избушки. Возможно, что она обслуживала и ломки мрамора, находящиеся тоже близко на Голощапихе.
Стоит ли говорить о том, что всякая таёжная избушка, возникшая как экономическая необходимость, отслужив свои 2-3 года ее хозяевам, забрасывалась и переходила по непреложным и неписанным законам ко всем зашедшим в нее путникам. За всё мое хождение я не видел в ней ее хозяев. Зато компании любителей природы посещали ее часто и что касается лета, то, пожалуй, почти ежедневно. Рыбаки в первую очередь, Базаиха совсем на виду. Затем охотники и любители природы. Я отличаю их друг от друга. С начала нашего XX века Коврижья посещалась особенно полюбившими ее молодыми людьми обоего пола из т. называемой Шестаковской компании.
Основой этой компании, ее душой, пожалуй, были сестры Шестаковы - Елена и
Анастасия, они же для их компаньонов Еленишна и Тютишна. Компания была большая.
Нужно сказать, что такие компании образуются сами собой и ни никто специально не
собирает. Люди находят друг друга даже случайно или по родственному знакомству.
Недаром же в компании мы видим целые гнёзда одинаковых фамилий. Вот примерный
список Шестаковской компании посещавшей Коврижью избушку:
Шестаков Владимир
Шестакова Анастасия
Шестакова Елена
Зыкова Татьяна
Зыкова Зоя
Зыкова Инна
Зыков Валентин
Власов Владимир
Власова Мария
Тулунин Авенир
Катавщиков Иван
Рязанова Нина
Фрутецкий Григорий
Натензон Ната
Макаров Василий
Проскуряков Захар
И в разное время разные другие лица.
Кампания эта собиралась и в городе, проводя время главным образом в доме
Шестаковых по теперешней улице Карла Маркса № 70.
Отсюда и ходили в природу. Компания эта в ее первоначальном составе любила посещать Столбы и до 1906 года неукоснительно останавливалась в Чернышевской избушке, вплоть до ее сожжения жандармами в 1906 году. Бывали на красавице Мане, спускаясь по ней в лодке. Но особенно любимым местом была Базаиха. Ряд фотографий этой компании, оставленный в потомство, живо говорит об этой любви к нашей горной, близкой и всегда прекрасной речке.
Чем занималась эта компания здесь около Коврижьей избушки? Просто отдыхали от городской пыли, лазали на Ковриги, купались в Базаихе и всегда, как вспоминают, визжали от ее холодной воды. И все-таки купались. Играли в шахматы, которые брали из дому /походные/. Пели песни. Как и все сибиряки особенно любили «Ермака», «Вниз по матушке по Волге» и др. Тогда песен про Енисей еще не было. Ловили рыбу и ели уху или опаленышей. Пекли блины. Если сюда прибавить ягоду, то, пожалуй, для абсолютного ничего неделания времени и не останется. Во всякой компании всегда есть какой-нибудь смехач, не дающий заснуть другим. Таким был всегда Иван Катавщиков /Ванька/. Изредка в компании бывал Павел Степанович Проскуряков - преподаватель учительской семинарии, хранитель городского музея, нашедший череп пещерной гиены за Торгашином. А его брат Захар Степанович - будущий архивариус - был частым и неизменным спутником в Базайских походах. Его за его радушие и хорошие теплые отношения к остальным звали просто - Захарушка. Навещали избушку и представители Второй Каратановской компании: Каратанов, Тулунин, Масленников и Я. Бывали и смешанные выходы в природу членов этих двух компаний. Их мы будем встречать и на Столбах и на Диких камнях. Иногда встречались в лесу и сливались в одно. Если нужно пополнить список Шестаковской компании, можно прибавить к нему Чеканинского Иннокентия /чику-рыгу/, Зыкова Петра, Геннадия Иванова.
Почти всегда таскали с собой ружья, но почти никогда никого не убивали.
Осенью 1909 года избушка сгорела толи от подошедшего пала, толи по
неосторожности посетителей.
http://stolby.ru/Mat/Yavorsky/GAKK/008/129-140/001.asp
Всё ещё архив Тулунина. Сейчас будет несколько фотографий из зимних походов. Хотел дать их в одном посте, но решил-таки по одной и медленно. Ясно, что идут на камусе, тогда другого и не знали, а значит, с одной палкой. На ногах замечательные меховые сапоги, которые сверху застегиваются - и снег в них не попадает. У меня были такие в юности, я горя в них не знал. Ну и так далее. Рекомендуется для внимательного разглядывания.
Подпись. Аргишат. По дороге на Дикий камень. 1912 г. февраль. Первый справа – Тулунин. На снимке есть также Каратанов.
Чтобы не забыть. Рассказывал тут гостям про Столбы, сказал обычное, что если о них сказать одним словом, то это будет "Свобода", если тремя, то "Любование, лазание, общение".
А если двумя, спросили меня.
Тогда "Сад камней", сказал я.
Вот и встроилось моё определение Столбов в два канонических, как тут и было..
Зимние походы от Тулунина.
Подпись В Мокром Калтате. 1908 г. Январь
Кстати, типичная походная картинка: "в ожидании еды".
Каратанов кашеварит, Тулунин курит трубку.
Замечательный фильм Сергея Герасимова о Столбах. Он всё правильно понимает про Столбы. Отдельное спасибо оператору Денису Штепе - это ж надо было так столбовские виды снять, с любовью...
Казалось бы, все зимние фото из одного похода, но нет, это разные походы. Года отличаются, но люди те же, каратановская компания.Хотя на этой фотографии Каратанова, кажется, нет. Ан нет, сидит, в самом центре, как я его не заметил.
Подпись: рч. Мокрый Калтат. 1912 г. II.
На заднем плане очень эффектно стоят камусные лыжи.
Если я не ошибаюсь, справа не палатки, а тенты.
Ну и в остальном колоритно
Архив Тулунина.
Подпись: Сашка.1917.
А вы узнаёте этого лихого воина?
Любили в те времена фотографировать Шалунин бык.
Кто-то спрашивал, где он - да вот, тут хорошо видно, где.
Подписи:
Шалонин бык. Разлив Енисея в 1916 г.
Шалонин бык. 1912 г.
Всё ещё архив Тулунина
А этого купчину кто-нибудь опознает?
Всё ещё архив Тулунина
Возвращаюсь к архиву Тулунина. Вот тут на фотографии почти вся каратановская
компания, будем знакомиться с ней поближе.
Подпись: На именинах. 1909 г. 22 ноября
Как вы думаете, есть ли на этой фотографии Каратанов?
Знакомимся с членами каратановской компании поближе (всё тот же архив Тулунина, фото вырезаны из групповой фотографии, которую я публиковал во вчерашнем посте)
Александр Надольский, прозвище Цецердот, Циферблад-Антресоль
Яворский пишет о нём
"Слухом земля полнится и о приезде Каратанова быстро друг от друга узнали его красноярские столбовские друзья. Пришел сосед Александр Надольский - конторщик - всегда веселый и жизнерадостный человек, отличавшийся силой и здоровьем. Этот уже мужчина в любую минуту готов был бороться, возиться и двигаться, не зная иначе куда девать свою силу и задор. Он имел сильный дискант и вечно напевал что-нибудь даже тогда, когда все замолкали в разговорах при подъеме крутым Каштаком, он на ходу в этот крутяк пел арии из различных опер и совершенно не знал для своей высокой груди одышки. Это был по сложению не человек, а сколотень. Если прибавить сюда хороший характер, то вот и портрет Саши Надольского, одного из друзей художника. Он радушно встретил соседа-друга и прежде всего схватил его в охапку и не отпуская на землю крутился с ним пока тот не взмолился и был выпущен из объятий. Так обрадовался он Митяю."
есть ещё шикарная фотография Надольного вот тут: http://stolby.ru/Mat/Yavorsky/GAKK/012/048-059/big/53b.jpg и вообще на столбовском сайте есть ещё он в десятке групповых фотографий.
Продолжаем закомиться с каратановской компанией.
Ольга Гилевич
О ней (и не только) рассказывает Яворский:
Еще одна группа, почти кончающая в этом году гимназию: Берг Н., Морозова А.,
3ыкова И., Витощенко Е., Гилевичи О. и Т. Все они пробыли среди нас около
полутора лет и разъехались учить сибирских ребятишек по разным деревушкам
Минусинского края.
---
Арсен был хорошим фотографом, и от того времени осталось у нас довольно много
фотоснимков. Однажды он решил отпечатать снимки с нашей компании кому-то из
посторонних, и даже они появились на витрине магазина. Их охотно стали покупать.
Но случилось то, чего никак не ожидал наш фотограф. Снимки попали к
гимназическому начальству и на наших девиц пошло гонение. Ведь в то время среди
начальства, вообще-то относившегося к Столбам и столбизму враждебно,
существовало мнение о вреде хождения на Столбы, и в гимназических правилах был
на этот счет особый параграф. Мужской костюм на девушках, хотя он был и скромен
и походил на короткую юбку, сразу обратил внимание начальства, ведь коленки не
были спрятаны под юбку. Этого было достаточно, чтобы начать снова
противостолбовскую кампанию. Пришлось просить Арсена прекратить давать снимки не
членам нашей компании и тем более продавать их через магазин. Вообще это был
период в столбовской жизни, когда приходилось отстаивать право на равноправие
мужского костюма на женщине. Против этого новшества было не только начальство в
частности гимназии, но и большая часть общественного мнения. Началась борьба с
базайцами, мимо которых мы всегда проходили, идя на Столбы Каштаком и обратно.
Злословили почти все базайки, хотя сами на покосах и вообще в тайге были одеты в
самые обыкновенные мужицкие штаны. Им особенно не нравилось на наших девицах то,
что шаровары короткие. Парни, те были рады случаю отпустить какую-нибудь
двухсмыслицу если не четырехсмыслицу, а с грузчиками на Гремячем даже была драка
из-за женского костюма, и Андрюшка Оревков испытал силу удара бутылки с вином,
разбившейся об него. И все-таки к костюму приучили. Раньше девицы проходили по
городу и Базаихе в юбке и снимали ее за поскотиной или надевали у поскотины,
теперь шли от дома в своем мужском костюме. Пусть столбисты второй половины
двадцатого века, когда я пишу вот эти строки о костюме, не думают, что за их
теперешний костюм не было борьбы их столбовских бабушек.
Когда готовил пост про Ольгу Гилевич, наткнулся у Яворского:
"1908 год
В конце июня Столбы посетили жандармы вместе с казаками и арестовали
значительное число столбистов. Арестованных повели по Лалетиной и отпустили с
половины дороги, предупредив, что кто придет на Столбы, то в первый раз запишут,
во второй сделают замечание, а в третий препроводят в тюрьму. Угрозы остались
только угрозами. Жандармерию очень раздражало, как скопление очень большого
числа молодежи на Столбах, так и водруженный на вершине Второго Столба красный
флаг, недосягаемый для них. Наблюдения за вершиной Второго Столба велись
жандармами из города с береговой, так называемой, Матвеевской беседки, котoрая
была против переулка Степановского и ныне уже не существует. В субботу и
воскресенье в этой беседке с биноклем сидел жандарм и наблюдал вершину Второго
Столба."
Такие бывали времена.
Знакомимся с каратановской компанией. Кенсарин Гидлевский (прозвища Кинка, Кынка - кстати, не путать с Кенками - Иннокентием Пирожниковым и Иннокентием Масленниковым, которого, впрочем, звали не просто Кенка, а Кенка Масляй, чтобы отличить от Пирожникова)
Яворский пишет о нём так:
"Кенсарин был настойчивым человеком. Стоило ему что-нибудь задумать, он
упорно шел по заранее намеченному плану и добивался своего. Это облегчало ему
жизнь. Мы, близкие, не всегда правильно оценивали это и часто называли
упрямством. Вспоминаю один случай. Гидлевские жили тогда в нижнем этаже
каменного дома черкеса-мясника Танутрова. Я захворал и зашел к Кенсарину. Он
настоял чтобы я остался ночевать, что я и сделал. Затем Кенсарин сказал мне: «А,
знаешь, Сашка, у тебя дело серьезное, как бы не было воспаления легких». Он
поставил мне градусник и когда оказалось, что у меня около 39° - уложил меня в
постель, а сам побежал в аптеку и накупил горчичников.
Куда он только не ставил эти горчичники. Спина, грудь, бока - все было
залеплено, а сверх того еще целые пластыри были прилеплены на икры. Вскоре я
взмолился и хотел отлепить. Не тут-то было. Нет и нет. А уж и жгли же они,
проклятые. И все еще нет, все еще рано их снимать. Что делать? И я прибег к
хитрости. Дверь была закрыта и ключ в кармане у Кенсарина. Я попросил пить и
пока он ходил в кухню за водой я, наскоро надев штаны и рубаху, раскрыл окно и
убежал босиком в мансарду и по дороге поотлеплял все горчичники. Наутро пришел в
мансарду и Кынка. Конечно, хохотали все от врача до пациента над нашим способом
лечения. А я поправился.
Кенсарин немного был грубоват, но это просто черта его характера и многим это не
нравилось, но в этой грубости он всегда был прямым человеком."
Целиком текст Яворского о Гидлевском тут: http://stolby.ru/Mat/Yavorsky/GAKK/004/Kensarin.asp
Конечно, при своей упёртости Гидлевский стал большевиком, и довольно видным. Его расстреляли в 1936 году в Москве, даже не дожидаясь Большого Террора.
А вот это Иннокентий Масленников (Кенка Масляй) и его брат Михаил (просто Масляй). И вот так, всё время держишь ухо востро: этот Масляй, но не Кенка, это Кенка, но не Кынка, этот просто Кенка, а это Кенка Масляй. Но разобрался в своё время и вроде нигде не ошибся.Хотя вот на этой фото написано Кенка, но на самом деле это кенка Масляй. А на второй фотографии его брат Михаил, то есть просто Масляй.
Яворский пишет о них:
"Масленников Михаил, брат Кости /Миша/. Простой душевный парень. Неудачник в службе и затем больной. Он, можно сказать, освоил Мансарду и де-юре и де-факто. Некоторое время работал топографом и был неплохим фотографом. Работал от случая к случаю. Это был постоянный хозяин мансарды и обязательный товарищ в столбовских походах. Умер от туберкулеза, будучи безжалостным хозяином своего здоровья."
"Масленников был спокоен и любил больше бытовые разговоры. Особенно его интересовало приготовление всяческой еды, и он всегда в этом нужном деле играл первую скрипку. И нужно сказать к его чести здесь он был незаменим."
"Бывали всякие казусы. Однажды у нас потерялась стеариновая свечка и никого не было посторонних. Когда ели суп все переглядывались и удивлялись особому вкусу, а когда кто-то ложкой вынул какую-то веревочку, всё стало ясно, это был фитиль от свечки. В другой раз Костя Поляшев, придя после всех и желая вложить свой пай в общую еду, вытащил из своей котомки большую сильно соленую селедку, спустил ее в уже сваренную похлебку. Никто не видел этого и когда стали есть, то сначала ничего не могли понять, особенно наш повар Мишка Маслай. Он только что пробовал из котла и все было вкусно, а тут есть нельзя. Костя рассказал, что он сделал и все на него напустились. Виновника заставили есть с половины, отыгравшись на чае."
"Чай заваривал сам Каратанов, редко доверяя кому другому, разве Михаилу Маслаю. Над столом на крючке висели сушки наздеванные на лыковую веревочку. На столе горкой насыпан сахар. А чего еще? Остальное — разговоры и веселье молодежи всегда были приложением к этому всенеобходимейшему чаю. И пили его так много, что посторонние, случайно попавшие в мансарду, разводили руками и с удивленьем спрашивали: «Да во что это вы пьете так много?» Если не было почему-либо дров и замолкала неутомимая железка, Маслай зажигал сорокалинейную лампу-молнию с круглым фитилем и начиналось соревнование, кто выдержит над ней полный чайник с водой пока он не закипит. Чаще всего одерживал победу Маслай. Если не хватало хлеба или сушек тот, у кого находились деньги в кармане, бежал в лавку и покупал и снова начинался чай."
"У Тулуниных 19 ноября мы справляли именины Венки, о чем говорит фотографический снимок. Зимою справили в Мансарде именины Кешки Маслая и к нам чуть-чуть не пришли наши девицы. Пришлось исключительно усердно сделать невиданную до толе приборку в нашем холостяцком стане."
"Я, Каратаныч и Кенка Маслай ездили в Езагаш к Мишке Масленникову и жили у него 4 дня. Выше в Дербиной купили лодку и сплыли в Красноярск. В начале июня Я, Каратаныч и ученик рисовалки Женя Зубковский на пароходе заехали в Минусинск и сплывали в своей лодке в Красноярск. По дороге все искали красивого места для остановки и все не могли найти, т.к. после Столбов нам всё казалось, как говорится, пресным. Наконец мы нашли такое местечко около р.Бирюсы, где и прожили дней 6. Потом сплыли к устью р.Маны и здесь прожили дня 4 и сплыли в город."
Нелидов Александр Николаевич (Сашец)
Нелидовы - ключевая фамилия на Столбах. Нелидовская изба - единственная, которая пережила все перипетии середины века и была своеобразной эстафетной палочкой от столбистов двадцатых столбистам шестидесятых, от одной оттепели к другой.Про каждого из братьев Нелидовых можно рассказывать долго, да и о сёстрах тоже - Авенир Тулунин, например, был женат на Валентине Николаевне Нелидовой.
В поэме Яворского "Столбы" (о которой речь впереди) Нелидов фигурирует почти в каждой главе.
Вот неразлучная троица - Сашка, Сашец и Венка-Бурундук лезут на Манскую стенку
Ботинки сняты. Все ж опасный
Пред нами предстоящий лаз.
Конек ребром стоит. Напрасно
На нем зацеп искать. Отказ.
Один рывок и на коньке я,
Прильнул к нему. И вверх бегом.
Упорство, ловкость не жалея
Вмиг очутился над коньком.
А ну, за мною, ребятишки,
Не скользко, только не зевай.
И я с упрямого конишки
Взглянул. Отвесы ай, ай, ай…
Внизу видны вершины елей,
К ним от меня идет отвес.
Вот загреметь… на самом деле
И трахнуться, как камнем в лес.
Не соберешь костей конечно,
Ведь метров верных пятьдесят,
Конец на месте обеспечен.
Но что же держит там ребят?
Ну что? “Да как-то страшно, Санька.
Нам опояски не связать?” –
Спросил Сашец Нелидов. – “Глянь-ка
Как высоко, какая гладь”.
Ну, так снимайте опояски,
Вот вам моя; все три в одну.
Да не рассказывайте сказки,
Скорее лезь, ребята! Ну!
И Венка тоже что-то сгнусил,
Не хочет брать конек и сам
Взял завязал калмыцкий узел
В трех опоясках по концам.
Конец мне бросил, не хватает,
Уж больно конька длинноват.
Тогда он, скомкав их, бросает
И попадает в аккурат.
Вот промахнулся бы; досадно,
Что говорить, гляди вперед,
При ветерке даже прохладно.
Ну, Санька, двигайся наход.
И он полез. Я чуть спустился,
Стравил ему один конец.
Он за него тотчас схватился,
Пошел коньком как молодец.
И не тянул нисколько даже,
За ним и Венка точно так,
И мы сидим в аванкураже.
Конек ведь сзади как никак.
Но там вверху еще покруче
И поотвеснее конек,
Блеснуло солнце из-за тучи,
Ослаб прохладный ветерок.
Ох, как на солнышке приятно
Сидеть и греться на ребре,
И с Манской Бабой многократно
Перекликаться. В той поре
Внизу в лесу тропой на Ману
Проехал всадник на коне,
Подъехал у Калтата к стану,
Разжег костер на старом пне.
И дым пошел в тайге суровой,
Дошел до стенкина ребра,
И нам “Нелидовка! Здорово!”
Принес с собою от костра.
После ревролюции Нелидов работал в управлении железной дороги в Красноярске. Мы какое-то время считали, что Александр Нелидов был арестован в 1937 году. но эти сведения не подтвердились. Похоже, его спутали с братом Николаем, который какое-то время был начальником ПВРЗ и потом, действительно, расстрелян в Уфе. Хотя устная история говорит, что где-то в шестидесятых на Столбах появлялся один из братьев Нелидовых, выживший после лагеря. Если это так, это мог быть и Александр, хотя были же ещё Василий, Евгений и Иннокентий, осудьбе которых мы ничего не знаем.
.jpg)
Продолжаем знакомство с каратановской компанией.
Зыкова Инна (Инночка)
Яворский о ней:
"Я протиснулся через толпу слушавших и смешался со своими. Хор прервал пение, и я поочередно обошел новых знакомых. Да! Компания стала большой. Пели хорошо, успели спеться. Тенорок Васи Морозова поддерживал теперь баритональный тенор Андрея Климова. Большой силы сопрано Маруси Степановой почти покрывало другие женские голоса, Инна Зыкова, которую я знал и раньше как-то по-особому вторила и порой хотелось слушать ее одну, как бы выслушивая сквозь хор. Если сюда прибавить сильный дискант Надольского, басов в лице Каратанова, Тулунина и даже Гидлевского, то действительно такой хор можно слушать. И хор слушали, даже уходили от оркестра, когда узнавали, что хор уже поет."
"Когда сюда переселились из-под Щи остатки Третьей Каратановской, то нас привлек наклонный куб, хорошо защищавший от дождя, и мы стали звать именно этот куб Новым Клубом. Кто же здесь останавливался из нашей компании? Каратанов, Я /Яворский/, недолго Тулунин, Гидлевский, Морозов, Оревков и летом приезжающие девицы: Морозова, Зыкова, Берг. Вот и все. Больше же всех бываем здесь мы с Митяем. Помню, мы были вдвоем. Я еще спал, а он, проснувшись рано утром, засел за этюд и написал костер на фоне закоптелой, нависшей стены камня - Нового Клуба. Мне очень нравился этот этюдик и Димитрий отдал его мне, а впоследствии во время моего отсутствия его кто-то утащил."
Откопал у Яворского подробное представление членов компании. В качестве иллюстрации - фото "У Коврижинской избушки. 1907 г."
"У каждого свой характер, но у всех вместе этот характер сложился в какое-то немое согласие, понятное без слов, с чутким отношением к друг другу. Природа объединила нас и стерла резкие черты характеров у каждого из нас, выровняв общий характер компании. Никто не выделялся чем-нибудь в ущерб другому. И все же все были разные.
Каратанов созерцателен, спокоен, флегматичен. Загорается только в вопросах искусства, но не вспыхивает. Любит простоту в отношениях. У него нет никакой рисовки. Такая детская непосредственность особенно привлекательна в нем.
Надольский физически сильный человек готовый каждую минуту начать бороться, лишь бы было с кем. Он, несмотря на свой солидный возраст, имел сильный и высокий дискант и, кажется, никогда не закрывал рта, даже во время подъема Каштаком.
Масленников был спокоен и любил больше бытовые разговоры. Особенно его интересовало приготовление всяческой еды, и он всегда в этом нужном деле играл первую скрипку. И нужно сказать к его чести здесь он был незаменим.
Сипкин скороговорка, выдумщик. Артист-любитель, имевший в городе громадную библиотеку театрального характера.
Трегубов простяга. У него было простое русское лицо. Он владел мимикой и особенно ловко изображал простофилю, ничего не понимающего человека. Глядя на него можно было подумать, что это человек из глухого медвежьего уголка, которому непонятны никакие проявления городской культуры. Он не раз вводил в заблуждение своим видом таких тертых и наблюдательных специалистов, какими были царские сыщики из жандармов. Это тоже выдумщик не хуже Сипкина, он же наш фотограф. Надо честно сказать, что я не видал снимков лучше Трегубовских. А аппарат у него был простенький недорогой аппланатик размером 9х12.
Яворский - это я, для которого Столбы - второй дом, а дружба первое и лучшее чувство. Красота мое божество, да оно было предметом поклонения всей нашей компании.
Тулунин непоседа. Два дня на одном месте для него уже неловкость, а три уже пытка. У этого человека не было никаких пенатов, его всегда куда-то тянуло, куда он и сам хорошо не знал, лишь бы на новое место. Из-за него мы так часто меняли свои стоянки на Столбах. При своем зычном голосе басового тембра, ему бы командовать на параде. Лучше всех из нас выкрикивал столбовскую гамму тра-ля-ля, конечно, Венка Тулунин.
Морозов душевный парень, нежный тенорок которого приводил в умиление всех нас, но пел он мало, почему-то стеснялся. Как заметил наш друг Каратанов, Вася Морозов смеялся совершенно беззвучно: он надувал щеки и краснел, как говорится, пыжился лицом. Его веселое настроение выдавали только глаза.
Оревков сильный парень, не прочь иногда попозировать у костра, но совершенно безобидно. В противоположность Надольскому он не любил возиться. Чем удивлял он нас, это изобретательностью в разного рода печениях специально по его заказу приготовленных дома. Так пироги с арбузом, дыней, огурцами и прочей непривычной начинкой были обычными в его котомке и мы должны были всегда их хоть попробовать.
Гидлевский грубоват, но прям и справедлив. Не прочь в меру похулиганить, но только в своей компании. Его дикий хохот был прямо противоположен Морозовскому. Как друг он был самым верным.
Каждый из нас имел свои особые прозвища, а некоторые и титулы, придуманные конечно нами же. Подобраны они были по каким-нибудь внешним признакам или по подсмотренным склонностям.
Каратанов Димитрий Иннокентиевич звался Графом, Графиней, Графом Миндозой, Загуделой, Митяем, Митькой и всегда отзывался на любую кличку.
Надольский Александр Романович имел тоже не одну кличку: Циферблат-Антресоль, Кабургодский князь сибирский, Сашка, Романыч.
Масленников Михаил Александрович - Мишка, Маслай.
Сипкин Василий Александрович - Вася, Сипочка.
Трегубов Григорий Николаевич – Гришка.
Яворский Александр Леопольдович чаще всего звался Сашкой, Санькой, Длинным.
Тулунин Авенир Федорович - Венка, Бурундук.
Морозов Василий Николаевич - Вася, Васька.
Оревков Андрей /отчество уже забыл/ - Андрюшка, Ондря.
Гидлевский Кенсарин Иосифович - Кенсарин, Кынка."
http://stolby.ru/Mat/Yavorsky/GAKK/006/152-158/001.asp
Опубликовано: Блог
© Алексей Бабий 2019
