Блог 2011

Август

1 августа. Минус пятнадцать

Вчера смотрел американский фильм про всяких пришельцев (а чё, отдыхаю :о).
Там по ходу дела американцу и американке надо съездить в Мурманск.
Не, я не поеду, говорит американка. Это же, говорит, западная Сибирь, там минус пятнадцать. Представляешь, говорит, минус пятнадцать!
Ага, западная. Ага, Сибирь. Мурманск-то. И минус пятнадцать - жуткий мороз.
Потом поехала-таки. Но по якобы Мурманску ходила без головного убора. Оно и понятно - как ещё покажешь прекрасные волосы. В американских фильмах, кстати, и в этом в том числе, они и по Аляске ходят без шапок. В минус сорок.

Забавные у них бывают в фильмах о нас представления. Как и у нас о них. Э, да чего там. Иной раз смотришь российские фильмы про российскую действительность - там такое увидишь, никаким американцам не придумать.

3 августа. Можно жить и так

Проснулся поздно.
Принял душ. Не второпях, а с чувством, толком и расстановкой.
Не спеша позавтракал. Творог со сметаной.
Выпил чашечку кофе.
Выключил сотовый.
Включил "Братьев Блюз" и поковырялся в мемориальском сайте, исправляя накопившиеся мелкие косячки.
Сыграл в "Lines". В двадцатку, конечно, не попал, но я туда уже лет шесть не могу попасть - выше собственной головы не прыгнешь. Там какие-то  невероятные цифры, даже не верится, что это я сам когда-то набрал столько очков.
Привели внучку, гуляли с ней во дворе пару часов. Жара несусветная, но под деревом терпимо.
Поели суп с фрикадельками (в версии внучки - с колобочками).
Уснули все. Внучка в домике, устроенном ею из кресел, жена на диване, мы с котом - в спальне.
Проснулся почти в шесть.
Погулял с внучкой ещё раз.
Отнёс дочери Освальда Егоровича Богданова полностью обработанный архив. Два года работы.
Нет, вру. Два года архив лежал, пока я в безумном ритме занимался чем ни попадя. Потом за два месяца я его обработал.
Разумеется, взял на обратном пути пива. И положил в морозилку.
Поужинали молодой картошкой, сперва сваренной, потом обжаренной. С салатом из помидоров и лука ("и ...снизу вверх, снизу вверх!" (С)). И, конечно, с холодным пивом.
Поковырялся ещё в мемориальском сайте.
Остаток пива выпил под боевик с Ван Даммом и LOST.
Не спится чё-то. Оно и понятно - весь день проспал.

Нормальная пенсионерская жизнь. Мне нравится. Ещё несколько дней будет нравиться.
Главное - не включать сотовый телефон. 

3 августа. Жди меня

Позвонил вчера Лео Петри из Гамбурга. Полгода назад я его с месяц уговаривал не мучиться с изданием его книги о таймырских немцах, а выложить на нашем сайте. Ну, за большие деньги издадите вы штук пятьсот, говорил я ему. Осядут они в домашних  библиотеках и никто их не прочитает, кроме владельцев, и никто кроме них о книге знать не будет. А у нашего сайта посещаемость три тыщи человек в день зимой и тыща летом. И это совершенно бесплатно. И потом, одно другому не мешает: хотите издать книгой - ищите деньги и издавайте и книгой тоже.

Долго уговаривал, старикан был упрям. Стариканы вообще упрямы, по себе знаю. Мне сейчас какой-нибудь новый гаджет всучить - семь потов сойдёт с всучающего.
Уговорил. За выходные  выложил весь его фолиант. А наша Сибиль уже почти полностью перевела его на немецкий язык.

Ну, так вот. А вчера он позвонил и говорит: спасибо, что меня уговорили выложить в интернет. У меня, говорит, нашёлся близкий родственник, который потерялся ещё во время войны. Этот родственник попал под оккупацию, мать его расстреляли, сам он куда-то пропал. А Лео в это время был депортирован на Таймыр. И почти семьдесят лет они ничего друг о друге не знали. Но его родственник наткнулся на книгу Лео на нашем сайте, а там и адреса, и телефоны. И вот они созвонились и скоро встретятся.

Вообще, такие истории у нас случаются не реже трёх штук в год. Люди, которых разбросало во время репрессий, вдруг обнаруживают следы родственников на нашем сайте. Самая яркая история, конечно, была с русско-японской семьёй Тобари. Но и остальные тоже радуют. Уже ради этого стоило сделать этот сайт.

5 августа. Жигулёвское

Искренняя реклама: в п.Бочкари Алтайского края делают обалденное "Жигулевское". Просто обалденное. Ну вот, сижу сейчас, ковыряюсь в мемориальском сайте и пью это самое  "Жигулевское".

Много читаю. Нет, неправильно - читаю я не много, а часто. Проснусь, прочту пару страничек и сплю дальше. А вот сплю много. Почти постоянно. Периодически после сна отваливается черный мохнатый кусок усталости. Но не часто.
А читаю Александра Геру - подарок от air_man . Очень даже неплохо. Жизненно. И язык хороший.

7 августа. Устаревшие дивайсы

Вот купили сегодня на дне города. Ностальгия, ли чо ли... Прямого отжима, натурпродукт - фигли! Купили, а потом соображали - а юзать-то как?

Обошли всю Белокуриху, с трудом нашли магазин, в котором продавалась открывашка. Купили последнюю. Устаревшая технология...
А думали - "еслифчо", будем дырки в крышке пробивать.
Сок, кстати, оказался очень даже ничего.

6 августа. День города

Белокурихе 165 лет. По этому случаю - праздник.
Испекли торт с Белокурихой-3D

 При нем -живые скульптуры

Они же на видео

Можно и приодеться:

и перекусить

15 августа. Wi-Fi

Первые два поста из Белокурихи я делал из гостиницы. Потом мы переселились в санаторий, и мне стало не до интернета. Честное слово, всю неделю проспал. И два дня ушло на конференцию в Барнауле. Плюс в номере не берёт МТС - для этого надо подняться этажом выше. Полный информационный вакуум, потому что телевизор я по привычке не смотрю.  Вечером на прогулке, рассеянно качаясь на сиденье-качели около санатория "Россия", гляну в телефоне почту да посмотрю, кто мне безуспешно звонил днём. Вот и вся связь во внешним миром. Очень хорошо для полного терапевтического эффекта.

Вчера жена мне говорит: ночью шла  по номеру, за шторой что-то мигает. Посмотрела - какое-то радиоустройство. Я глянул - батюшки-светы, оказывается, прямо в нашем номере, прямо у меня за спиной, за креслом, где я вечерами пью себе "Жигулёвское" от "Бочкарей" и копаюсь в мемориальских файлах,  в десяти сантиметрах от головы, стоит роутер. Очень вовремя - я как раз начал очухиваться.

Хорошо, хоть не в последний день обнаружили. А то лет десять назад, в ту эпоху, когда разливного пива ещё не было, две недели я мучился каждый вечер, открывая пивные бутылки то об какие-то ручки, то о перила на балконе (не такой я спец по пиву, чтобы глазом открывать). А,когда уезжали, пришла горничная номер принимать, открыла какую-то тумбочку, а там и блюдца, и чашки, и вилки-ножики, и - ОТКРЫВАШКА!

15 августа. Типа юбилей

Пятнадцать лет назад, в августе 1996 года, я делал свой первый сайт. Он до сих пор жив и даже регулярно пополняется. До августа 1996 года я, хоть и знал уже об интернете, не видел ни себя в нём, ни его в себе. Очередная забава для  программеров.  Хотя дудели мне о нём многие, особенно Макс Стефин (maxstefyn ). Рунет в ту пору был безвиден и пуст, и потому первый русскоязычный сайт я увидел в летней компьютерной школе в Нортландии. Он висел во внутренней нортландской сетке и был презентационным сайтом тринадцатилетнего Рустама Байбурина. Я вдруг понял, что сайт поможет мне решить проблему упорядочения моих текстов. Текстов было уже много, большинство в электронном виде, они были разбросаны по разным папкам, бумажным и электронным, по дискетам, газетам и т.п. Хотя поэт и писал "Не надо заводить архива, Над рукописями трястись",  я всё-таки за архивы. Наверное, потому, что я не поэт.

Я стянул по сетке байбуринский сайт и стал по нему разбираться в HTML и тут же строить собственный сайт. Если что непонятно, спрашивал у Рустама. Никаких комплексов я не испытывал, хотя я профессионально занимался программированием задолго до того, как Рустам родился, и даже, думаю, до того, как его родители вообще познакомились.  

В конце августа я выложил сайт в интернет, в сентябре он обрёл то, что можно при желании назвать дизайном - две украденные где-то подложки, клетчатую и "сшивательную". Думаю, в Рунете можно по пальцам пересчитать сайты, прожившие пятнадцать лет, а уж сайтов, не поменявших с 1996 года дизайн, и вовсе я не знаю. Кроме своего.

Потом было три пятилетки.
В первой из них я был яростным строителем и проповедником интернета.
Во второй  - его хулителем.
В третьей - просто юзером.

А ППСС, и вправду, очень мне помог. Благодаря ему я обрёл множество друзей, часто очень неожиданных. Из него выросли мемориальский и столбовский сайты, идея которых та же: собрать в одном месте материалы по некоей теме. 

Мои тексты беззастенчиво тырятся с ППСС, и где их только не видел в интернете, а говорят, они даже вошли в какую-то библиотеку всемирной, что ли литературы. Я за этим особо не слежу. Тырят - значит, качественное, дерьмо тырить не станут. Попал в какую-то библиотеку - и фиг с нею. Никаких счетчиков на сайте давно нет, я не знаю, сколько человек на него ходит.

Три года назад некоторые тексты с ППСС были напечатаны в книге с тем же названием. Когда я взял её в руки, мне было приятно. Хотя до сих пор непонятно,  зачем было печатать книгу, когда есть сайт.

15 августа. Птичка-рыбка

В 1998 году мы сделали сайт детскому санаторию "Белокуриха" Минздрава РФ. Сайт, увы до наших дней не дожил (хотя копия у меня, конечно, сохранилась). Проект был некоммерческий - с этим санаторием меня многое связывает, да я и этот  пост пишу именно отсюда. И делали мы его с Витей Вязьминовым душевно. С душой, то есть. Витя сразу запросил логотип, но его не было. Как это, удивился Витя. Без логотипа, сказал Витя, никак. А чем они там лечат?
Водой в основном, сказал я. Бальнеотерапия называется.
Водой, сказал Витя. Ага, водой, значит. И уже к вечеру выдал логотип. Это было нечто! Не то капелька воды  (бальнеотерапия!) не то рыбка (явно малёк - детский), не то птичка, не то дельфинчик. Логотип тут же перекочевал с сайта на бланки, на вывеску.

И сейчас я вижу его на всех табличках. Сайта уже нет, а логотип жив. А Витя -крут!

Сунулся в интернет -сайт у санатория снова есть. Не наш, но очень похожий по структуре и даже по цветовой гамме. И птичка-рыбка при нём, как без неё. Кстати, на сайте она - оригинальная. На табличке её всё же "поправили" - и пропорции, и хвостик квадратный стал. Да и на сайте только рыбка витина - а надпись с полукругом не его. Или не совсем его. Что-то в ней не так - что-то не витино.

16 августа. ОНК российские будут прирастать Европой

"Не приходя в сознание" (с) съездил в четверг-пятницу в Барнаул, на конференцию общественных наблюдательных комиссий Сибири и Дальнего Востока. Честно говоря, боялся проспать всю конференцию так, как спал до этого неделю в Белокурихе. Но продержался.
Суть мероприятия была вот в чём. Россия должна вот-вот подписать некий факультативный протокол, который сильно расширит возможности ОНК - до европейских.

Может быть, даже изменится сущность этих комиссий. Сейчас это довольно странное образование.

Члены региональной комиссии определяются в индивидуальном порядке, но должны действовать как общественная организация. Однако раз в два-три года происходит ротация, что со статусом общественной организации несовместимо. Некоторые ОНК зарегистрировались как общественные организации, получили печать, возможность подтягивать гранты - и полный набор головняка с юстицией, налоговой, пенсионным и прочими фондами. Работать некогда! Плюс надо принимать бухгалтера.

Никаких денег или ресурсов  не полагается - ни от государства, ни от (Боже упаси) - от заявителей, ни, тем более, от УФСИН, УВД и прочих проверяемых объектов.,

Что касается зарплаты - это верно. Стоит дать членам ОНК зарплату -  набежит проходимцев. Сейчас же  зарплаты нет, и в ОНК работают только окончательно угорелые правозащитники.
Однако ОНК -дело затратное. Съезди-ка куда-нибудь в Нижнеингашский район на инспекцию. Или вообще в Богучанский. Про Норильск и вовсе не говорю.

В Европе это не так. Независимые наблюдатели занимаются своим делом -наблюдают, инспектируют. Государство обеспечивает им передвижение, предоставляет необходимые ресурсы (а как вы думали - ведь нужно вести переписку, хранить архив и .т.п.). Ну вот, может быть, станет и у нас как в Европе. Хотя скорее всего, будет не как в Европе, но в рифму.

16 августа. КСВ

Хронологически я подошёл к теме, которую не хотел бы даже вспоминать, не то что описывать. Это КСВ, или кризис среднего возраста, который настигает каждого мужика годам к тридцати. В зависимости от тонкости организации кризис может быть долгим или нет, сильным или нет. Многие именно тогда спиваются (я, кстати - наоборот, бросил употреблять алкоголь) бросают работу (и я сменил), уходят из семьи (и я чуть было не ушёл), и т.п.

У женщин КСВ протекает позже, после сорока и в другой форме. Они чувствуют себя недолюбившими и недолюбленными - а вот уже и старость на подходе. Мужчины же ощущают себя не реализовавшимися в самых разных сферах. Чем он разностороннее, тем в большем количестве сфер он это ощущает.

Почти десять лет меня кувыркало по жизни. То возносило в небеса - как потом оказывалось, для того, чтобы побольнее уронить, то уносило с магистрали - а потом оказывалось, что то, куда унесло - настоящая магистраль и есть.  Когда меня через десять лет выбросило на берег, я был полной развалиной - пил нитроглицерин каждый день, боялся выйти на балкон, чтобы не броситься с него, и так далее. Кому охота такое вспоминать?

За эти десять лет я пережил сильнейшую любовь, смену мировоззрения, разочарование в профессии, написал лучшие свои рассказы и пришёл к выводу, что я самый никчёмный человек. КСВ  атаковал меня по всем фронтам одновременно.

17 августа. КСВ. Флатландия

Однако, было бы слишком просто, если бы разочарование в социализме началось с магазинов. Хотя магазины свою роль сыграли - поскольку я вёл тогда учёт времени, и учёт этот показывал, что на стояние в очередях уходило не менее полутора часов в день. Этого времени было безумно жалко - я отрывал его от самосовершенствования, от профессионального роста. Не говоря уже об атмосфере очередей - в диапазоне от беспросветной покорности до спонтанной агрессии - после  стояния в очереди нужно было ещё восстанавливать рабочий настрой.

Магазины (а точнее, очереди) были фоном, постоянным и раздражающим. А собственно уход от официальной идеологии начался с  томских книголюбов и Булгакова с "Мастером и Маргаритой". Я таки достоялся в очереди в краевой библиотеке и прочёл книгу в читальном зале (на руки её не давали). Не говоря о художественных и прочих достоинствах книги, для меня это был переворот в мозгах. Нет, не переворот ещё, но альтернатива.

Вот тут стоит учесть особенности тогдашнего воспитания. Конечно, никакой идеологии кроме коммунистической нам не предлагалось. Коммунистическая же предлагалась так топорно и настырно, что мы инстинктивно держались от неё поодаль. Ну, то есть, мы ходили на всякие демонстрации, политинформации и т.п., но научились пропускать эти дела мимо ушей. Однако какие-то вещи были вбиты намертво: капитализм - это плохо, социализм - это хорошо, учение  Маркса-Ленина верно, потому что истинно, и так далее. Даже родные безобразия не могли нас разубедить Да, у нас очереди в магазинах - а там вообще негров вешают. Повторюсь однако, что вся эта идеология существовала на втором, если не на третьем плане. На уровне аксиом. Если ты, положим, начинаешь думать, то ты вертишься внутри этих аксиом. В одной плоскости. У тебя даже мысли не возникает выйти за пределы этой плоскости. Есть множество людей, которые из этой плоскости не вышли до сих пор.

Кстати, как раз в это время я сильно увлекался всякими математическими книжками из серии, название которой уже забыл. И на меня произвели большое впечатлении книги Эбботта "Флатландия" и "Сферландия" Там рассказывалось о плоских жителях, живущих на плоскости и на сфере. Об особенностях их восприятия. Например, жители плоскости не подозревали о множестве других плоскостей. Для них появление трёхмерных объектов было непостижимым событием. Например, если через их плоскость проходила сфера, то она виделась сначала в виде точки, потом в виде окружности с увеличивающимся (а потом уменьшающимся) диаметром, потом опять точкой - а потом исчезала вовсе и могла появиться совершенно в другом месте!

Эбботт-то хотел всего лишь рассказать на о том, как мы, трёхмерные, можем воспринимать четырёхмерные объекты. Для меня же эта книга стала поворотной, потому что я осознал себя плоским жителем. Где-то были другие плоскости и даже третье измерение.

Первой иной плоскостью, или, вернее, другим измерением,  как раз и оказалась религия. В "ММ" меня заинтересовала фигура Иешуа и его философия. Важно было, что эта фигура предлагала совершенно другой подход. Он мог быть верным или неверным - но он был. Важным было именно это.

Надо отметить, что моё обращение к религии было совсем не таким, как у многих потом в девяностых (напомню, на моём календаре был ещё 1977 год). Тогда многие, особенно преподаватели научного коммунизма, ринулись в православие - кто из конъюнктурных соображений, кто в поисках замены коммунистической идеологии какой-либо другой. С той же истовостью, как раньше они цитировали Маркса с Лениным, они взялись цитировать Новый завет, вместо партсобраний ходить в церковь. Православие они пропагандируют так же топорно и настырно, как когда-то коммунизм, точно также увлечены обличением еретиков. Лучшей антирекламы религии, чем они, нет и быть не может.

У меня было иначе. И с такими хитрыми поворотами, что сейчас диву даюсь.
-------- Продолжение следует

17 августа.

Как Еруслан

Я сплю не только между процедурами. И на процедурах тоже. Грех не вздремнуть в радоновой ванне или грязелечебнице. А уж в соляной пещере сам Бог велел. Но в пещере мы не просто сидим полчаса  и дышим. Нам ещё крутят всякие записи. "Конька-горбунка", например, в исполнении Олега Табакова. Санаторий-то, между прочим, детский, и репертуар соответствующий. Я, конечно, регулярно засыпаю и начинаю храпеть. Тогда жена меня будит. Я успеваю услышать пару строф и засыпаю снова. Сегодня в такой паузе услышал: "Иван, и храпит как Еруслан". Засыпая снова, подумал: надо бы узнать, что за Еруслан такой. Узнал в интернете -оказывается, был такой былинный богатырь. Но нигде не указано, что он храпел. Это Ершов придумал

А чё, чем мы не богатыри? Хотя бы, когда спим?

Забота о человеке

Да, всесторонняя забота о человеке - девиз курорта Белокуриха

18 августа. КСВ. Источники

У меня было иначе. И с такими хитрыми поворотами, что сейчас диву даюсь. Для меня открытие иной плоскости не означало автоматической смены плоскости. Я, мало того, что перепробовал потом энное количество учений (правда, в основном стоических - как-то они ближе к сердцу были), но и, прежде чем расстаться с марксизмом окончательно, попытался-таки его хоть немного понять.

Метод для изучения чего-либо у меня был прост: я старался читать первоисточники, а не толкователей, а первоисточники старался прочитать все. Не всегда этот метод работал - например, добыв с трудом Новый завет, я там ничего не понял. Только после Четвероевангелия Толстого всё стало предельно просто и понятно.

Так вот: я стал читать первоисточники. Не потому, что задали, а потому, что сам захотел. С Лениным всё стало ясно очень быстро: вместо собственно философии - какие-то площадные ругательства, вместо стройной логики - следование сиюминутной коньюнктуре. Стоило выйти из заданной плоскости и посмотреть на эту мелкую суетливую фигурку из третьего измерения - и она становилась тем, чем была - мелкой суетливой фигуркой, а никак не гением всех времён и народов. Кстати говоря, много позже я нашёл, наконец, определение и для Сталина: крошка Цахес. Вот это был мастер, каких поискать - сваливать на других свои преступления и присваивать чужие достижения.И, судя по соцопросам, волшебный волосок ему ещё так и не выдернули.

Окончательно я вычеркнул Ленина из числа вменяемых философов после того, как прочёл "Лев Толстой как зеркало русской революции". Толстого я к тому времени изучил очень основательно. И плоское, бездарное сочинение Ленина показало, насколько он не понимает того, о чём и о ком он пишет. Кстати, примерно в это же время Толстого посетил юный Ганди и спросил совета, как Индии избавиться от англичан. Толстой посоветовал ему труды Генри Дэвида Торо о ненасильственном сопротивлении. После этого Ганди мирным путём сделал то, чего веками не могли добиться вооружёнными восстаниями.

"Волхвы-то сказали с того и с сего", а, Владимир Ильич?

С Марксом и Энгельсом всё оказалось сложнее. Это, действительно, были учёные и философы. Мало ли что они ошибались или там перегибали палку (а кто из нас не ошибается?). Они пытались мыслить основательно. Но и у них я нашёл изъян - то, что они сочли объективным обстоятельством (растущие потребности) на самом деле было субъективным. А вынь этот камушек из их аксиоматики - весь исторический материализм рушится как карточный домик.

Сначала я отстроился от Энгельса (Развитие человечества - законы производства и законы нравственности - 1982), а потом от их обоих (Суета сует 1985). То есть, к моменту начала перестройки марксизм-ленинизм для меня уже не существовал как учение, которому можно было хоть сколько-нибудь доверять.

С Энгельсом было смешно - хотя я, по сути, его опровергал, этого никто не заметил. Меня тогда как раз загнали в ВУМЛ (вечерний институт марксизма-ленинизма), и этот реферат я написал вроде бы в плановом порядке, хотя на самом деле и не в плановом, а честно пытался разобраться. Однако рефераты принимали формально - есть реферат, значит зачёт, а тексты никто не читал. Да и что там читать, если 100% слушателей  просто передирали этот реферат откуда-нибудь. Дураков самим писать не было. Кроме, естественно, меня.

Но зато выпускной экзамен в ВУМЛе - это было что-то! Так получилось, что ровно в день экзамена у нас с Татьяной родился второй сын, и мы с Качаевым с утра как следует надрались. А потом вспомнили, что у нас, вообще-то, экзамен. Пьяному море по колено. мы заявились на экзамен. А что у трезвого на уме, у пьяного на языке. Я блистательно отвечал на вопросы, обнаруживая знание предмета и самостоятельность мышления. Ну, во всяком случае, мне казалось, что я отвечаю блистательно. Но, видимо, я отвечал искренно, потому что преподаватель, Райбекас, после нескольких дополнительных вопросов, спросил: так вы что же, с Марксом не согласны? Категорически не согласен, сказал я. Райбекас усмехнулся и поставил мне пять. Тогда я, дурак, не оценил его поступок. Только много позже понял, что будь на месте Райбекаса кто-нибудь другой, получил б я не пять баллов, а пять лет. Время было ещё то: 1983 год, андроповщина. Народ в рабочее время по кинотеатрам ловили.

18 августа. Пивонер

Так меня называет Татьяна. потому что форма одежды у меня вполне пионерская - шорты и рубашка. Удобно, потому что приходится всё время одеваться-раздеваться. А пивотерапия - неотъемлемая часть лечения. Утром и днём расслабуху обеспечивают процедуры и седативные фитосборы, а вечером - два литра "Жигулёвского" от "Бочкарей". Так что круглосуточно в нирване.
 
В нирване осталось находиться четыре дня - дома я себе позволяю пиво не чаще раза в неделю. И времени на него нет, и боязно - пивной алкоголизм не выдумка, я знаю минимум двух человек, спившихся в ноль при том, что не пили ничего кроме пива, зато пиво пили много и часто. Тут я с Минздравом согласен.

Вот. А наша любовь к продукции "Бочкарей" (я пью их пиво, Татьяна - их газировку, тоже, к слову, очень вкусную) стала на днях взаимной - нам была подарена фирменная кружка. Что оказалось очень кстати -пить пиво из мелкой посуды крайне неудобно - приходилось часто бегать к холодильнику.

19 августа. Типа юбилей. ГКЧП

Собственно говоря, почти нечего добавить к написанному буквально в те дни:
Дискета - оружие интеллигенции

через два года:
Общество, где много компьютеров, тоталитаризму недоступно

через пять лет:
Почему шмакодявка не боится слона

Развели нас, конечно, классно. Но ничего не жалко и ни за что не стыдно. Помню прекрасное ощущение Алисы : "Да это же просто колода карт!" Возмущение: как это так? Какие-то там хмыри чего-то там решили, не спросив меня! Всё было весело, по-хулигански. Файлы с указами и т.п., которые я раздавал в доме техники,  у меня назывались XUIVAM. Отец и сын Сиротинины заявились с этими указами в УКГБ и УВД. В милиции их задержали и, кажется, это было единственное задержание в истории ГКЧП.

А финал истории совпал с днём рождения Сиротинина, 21 августа. И мы, конечно, надрались на радостях. Причём я - после восьми абсолютно сухих лет.

19 августа. КСВ. Сомнения

Казалось бы, при чём тут КСВ? А при том. Только начни сомневаться - остановиться будет невозможно. Это я ведь только начал с марксизма, а потом уж посомневался по полной программе - во всём вообще, в том числе и в своих сомнениях. КСВ как раз и заключается в том, что человек начинает сомневаться в том, что он делает и чем живёт. Весь вопрос в том, как далеко (и широко) он в своих своих сомнениях пойдёт, и найдёт ли он в себе что-то, на что сможет опереться. Сможет ли он вытащить себя за волосы, как известный барон? Не сможет - спился, повесился. Сможет - встал на ноги, а то и вовсе взлетел. А бывает, и жив остался, но и на ноги не встал, живёт зомбически. Мне повезло - к тому времени, как меня начало всерьёз прокручивать через мясорубку КСВ, я уже твёрдо знал, что Бог есть. И, сколько бы опор ни вышибалось из под моих ног, одна опора всегда оставалась.

...Я же, покуда вы спите, подвергну сомнению
древние книги, воспевшие вас.
Следом за тем я подвергну сомнению
подвиги ваши и важность любого из них.
После чего, разумеется, я и сам вас
подвергну сомнению; а заодно уж, конечно,
и воинов ваших, и даже ни в чем не повинных
слуг и собак.

И, наконец, я подвергну сомнению
сомненье свое и себя самого вместе с ним.

Спите, мои дорогие! Когда вы проснетесь,
Увидите: все уже будет не так.
(Михаил Щербаков. Колыбельная безумца)

Ощущение "всё не так, ребята" было не только по отношению к себе. Всё не так было вообще вокруг. Причём не было понятно, что именно не так - чтобы понять, надо было выйти из плоскости. Внутри плоскости было только непонятное серое чувство неудовлетворенности. Плоскость же держала намертво вбитыми аксиомами и определениями. Даже сейчас -стоит упомянуть материю, что всплывает первым делом? Материя - это объективная реальность, данная нам в ощущениях, и так далее. Шаг влево, шаг вправо - побег. Но с какого бодуна это именно так? А потому что Ленин сказал. А кто такой Ленин? Почему ему надо безоговорочно верить? Может быть, на самом деле материя - это что-то другое.

Среди диссидентов было непропорционально много математиков и программистов - именно потому, что это профессии, ОБЯЗЫВАЮЩИЕ сомневаться, профессии, в которых проверка любых, даже внешне очевидных утверждений есть основа основ. Неумение сомневаться для математика означает профессиональную непригодность.

Как долго я выколупывал из себя коммунистические мифы, видно хотя бы из этого стиха:

Был огонь и вода, да и трубы порой,
Рай любви и труда ждал за ближней горой.
Вы к альпийским лугам, где по пояс цветы,
И к чистейшим снегам шли среди клеветы.
Вы не жались в углы, вы, без позы смелы,
Называли в лицо подлеца подлецом.
Будто вам невдомёк: вы уже поперёк:
Гулливеров повлёк насекомых поток.

1989 год - а я ещё верю в то, что в 1937 году истребляли какую-то элиту, ленинскую типа гвардию. И это при том, что самого Ленина я давно в грош не ставлю! Это я к тому, какая каша бывает в головах у людей. Единственное, что меня извиняет - тогда ещё не знал о приказе 00447. Но, кстати, замечу - все мои разборки с марксизмом в начале восьмидесятых шли в сугубо философском плане. О преступлениях советской власти я ещё не догадывался. Я специально повторяю для невежд (с) - это были сугубо философские разборки, а не политические. Я искал для себя философию, а не пытался изменить строй.

Особенно характерен конец этого стиха:

Мы уже не борцы, жрать горазды притом,
Что нам наши отцы - мы от гайки с винтом!
Нас на подвиг зовут, чтоб спасали страну,
Вроде - бросили кнут, вроде - в лямку одну,
Толка нет - мы не те, мы боимся кнута,
Нам неплохо в хвосте, в нас закваска не та!
Мы охотно брюзжим, но от боя бежим!
Мы стартуем с нуля, наша кровь как вода,
Нам привычна петля, нам приятна узда,
Кто в себя, кто в вино, кто в работу, кто так,
Как по речке говно: вся цена нам пятак.
Запад тут ни причём: уж пора бы понять:
Можно рушить мечом, но мечом не поднять!

Ну, то есть в башке ещё борцы какие-то и всякое-такое. Но здесь всё характерно для КСВ: Кто в себя, кто в вино, кто в работу, кто так, Как по речке говно: вся цена нам пятак. И так далее.

Впрочем, я уделил слишком много времени марксизму-ленинизму. Это ведь только прелюдия, настоящие сомнения начались позже. Однако напоследок добавлю ложку мёда в бочку дёгтя и расскажу о случае, когда Владимир Ильич меня поразил в хорошем смысле. Правда, потом всё равно оказалось...
В 1977, что ли, году готовился я как-то к Ленинскому зачету. Многие уже и не знают, что это такое. А это была такая игра. Собирается, положим, коллектив, быстренько произносит считалку, а кому выпало голить, идет в библиотеку, изучает там какое-нибудь произведение Владимира Ильича, а потом рассказывает остальным о впечатлениях.

Однажды выпало голить мне. В ту пору я сильно интересовался научной организацией труда и техникой личной работы. Поэтому в "Философских тетрадях" Ленина обратил внимание не на содержание, а на технологию конспектирования (напомню, что "Философские тетради" - не самостоятельное произведение, а конспекты работ других авторов). На полях стояли загадочные альфы, сигмы, номера какие-то... Потратив немало времени, я разобрался в этой системе, и она меня просто восхитила. Система позволяла моментально найти нужную цитату, вводила иерархию и классификацию, и при этом в ней были отчетливые черты того, что сейчас называют гипертекстом. При всем моем отвращении к Ленину как политическому деятелю и философу, я считаю эту систему конспектирования образцовой.

Позднее выяснилось, что все эти сигмы и номера не есть изобретение Ильича. Оказывается, это было общепринятой системой в дореволюционной науке и ей специально обучали. Ничему подобному нас в университете не учили и, насколько я знаю, не учат и сейчас. Максимум, что мы умели - это найти книгу в библиотеке по алфавитному или тематическому каталогу. Много позже жизнь научила нас сразу указывать в конспекте выходные данные книги или статьи. Красные профессора выбросили все это за борт парохода истории вместе с самой дореволюционной наукой, в результате чего некий пласт информационной культуры был утрачен и многое пришлось придумывать заново.

Увы, текст этого доклада у меня не сохранился, хотя я его и отпечатал, как всё тогда, в трёх экземплярах на своей машинке "Москва". Всё расхватали учёные мужи. И зажилили.

20 августа. Любовь

Любовь только тогда настоящая, когда важнее её нет ничего.
Когда ей (ему) прощаешь всё.
Когда никакие разумные доводы не работают.
Когда, даже если тебя стотыщ раз выперли, оказываешься у той самой двери.

А человек стоит ровно столько, сколько стоит его любовь. Что он готов за неё отдать

20 августа. КСВ. Ещё раз том же

Вроде закончил тему, а вспоминаются важные вещи. Вот, например, газета "Правда". Это зуммер внутри - "чё-то не так, чё-то не так" погнал меня опять-таки в краевую библиотеку. Вы будете смеяться, но я никогда не слушал "Голос Америки" и не читал самиздат. Ещё смешнее - я не знал об их существовании. Я всегда жил довольно замкнутой жизнью, и в восьмидесятых это, возможно, спасло меня от лагеря, потому что свои изыскания я считал своим личным делом и ни с кем не делился своими выводами. Не потому, что боялся - наоборот, по глупости своей я даже не предполагал, что делаю что-то крамольное. Что плохого, например, в желании познакомиться с марксизмом-ленинизмом поближе? И,  как я вполне обоснованно считал, мои изыскания никому кроме меня неинтересны. А они, в принципе, тянули на сто девяностую прим - если бы я стал их пропагандировать

Так вот, я заявился в краевую библиотеку, в отдел периодики, и заказал газету "Правда" - с самого первого номера. Библиотекарша как-то напряглась (помню, меня это удивило) и сказала, что в свободном доступе только номера с 1943 года. Ну ладно, пусть будет сорок третий.

Сколько открытий чудных дало мне это чтение - не пересказать. Уж настолько извивалась линия партии, уж так противоречила друг другу информация даже в пределах одного года (например, о Иосипе Броз Тито), а уж за разные года! Стойкое недоверие к СМИ родилось тогда и никуда не делось до сих пор.

Хорошо помню момент когда я понял, до какой степени нас дурят - когда читал газету за август 1945 года. 9 августа - сообщение об атомной бомбардировке Нагасаки (не на первой полосе - где-то чуть ли не на четвёртой), а на первой - объявление войны Японии. Стоп, подумал я - как же так, нас ведь учили в школе, что сперва мы разбили Квантунскую армию, а уже потом уже американцы, боясь не успеть к разделу пирога, сбросили атомные бомбы. Чё-то не так.

Я исследовал механику вранья - она была проста и эффективна. Даты атомных бомбардировок не скроешь. А вот дата объявления войны Японии в шестидесятые-семидесятые уже не афишировалась. В августе, и все дела. А дальше всё просто - сначала рассказывалось о том, как мы разбили Квантунскую армию, а потом - об атомных бомбардировках. Я восхитился - ведь и не соврали ничего вроде, а на самом деле соврали по крупному. Войну в августе объявили? В августе. Квантунскую армию разбили? Разбили. Американцы бомбу сбросили? Сбросили. В каком порядке рассказывать? А кому какое дело.

Случайно (а случайно ли?) как раз в это время мне попалась книжка о методах работы буржуазной жёлтой прессы. Там все приёмы, с помощью которых буржуазная жёлтая пресса оболванивает читателей буржуазных стран, были подробно классифицированы, иллюстрированы примерами и т.д. Я проверил эти приёмы на советской прессе - получилось очень даже хорошо. Теперь я мог, как говорилось в советские времена, читать между строк. И, кстати, к концу восьмидесятых из обрывков информации, умолчаний и т.п. сложился паззл, довольно близкий к реальной картине. За минусом разве что абсолютно закрытых тем, о которых не писали вообще ничего, и на этих местах в паззле зияли абсолютные дыры. А если писали и врали - уже можно было что-то наколупать

Вот, казалось бы, нахрена мне это было надо? А для гармонии. В той картине мира, которую в меня заложили, что-то не стыковалось. И мне от этого было не по себе. Вот просто физически - как будто счетчик Гейгера стучал. От этого ощущения надо было избавиться, а значит, разобраться, что, собственно, не так. Чем дольше я занимался хронометражом, тем шире был захват тем - в какой-то момент дело дошло и до истории. Вот так ушла из-под ног самая главная опора советского человека - уверенность в том, что ты живёшь в лучшей в мире стране и при самом лучшем строе. Но, кстати, для меня это оказалось вполне безболезненно, в отличие от многих моих соотечественников. Потому что другой ногой я уже стоял к тому времени на совсем другой опоре. И к тому же для меня весь этот марксизм-ленинизм вкупе с социализмом не был чем-то очень важным и существенным. Какие-то вбитые в школе и университете обрывки, которые находились на периферии сознания и не выдержали первой же попытки анализа.

Ну, ладно пора всё же переходить к главному. А для окончательного закрытия темы - стих 1986 года. Поэт из меня никакой, но суть ухватил верно. И выводы правильные.

Признаюсь, я очень подвержен влияньям.
Меня, кто захочет, с собою веди!
К себе примеряю любые призванья:
Куда б ни идти, лишь бы только идти
Читаю Толстого - и вот я толстовец,
Читаю Торо - и в избушку стремлюсь,
С Рабле  и Боккаччо я к пиру готовлюсь,
С махатмою Ганди - исправно пощусь
Белова читаю - и лезу в крестьяне
Высоцкого слушая, я - гражданин,
Вот Новый Завет - я уже христианин
(Иль, может быть, правильней - христианин?)
Читаю Кропоткина - и в анархисты,
Собаку увидел - охота повыть,
Но, как ни стараюсь, а все же марксистом
Меня, хоть убей, а не тянет побыть!
7 ноября 1986 г.

24 августа. Фенечки

Прощаясь с Белокурихой, шли про курортному "пришпекту", сквозь строй торговцев всякими нужными и ненужными штуками. Вдруг видим - три девчонки лет одиннадцати уселись на траве, выложили кучу тесьмы. Двое плетут из тесьмы фенечки, а третья тут же торгует ими по десять рублей.

Ну чё, нормальный стартап. Точка хорошая, проходная. Товар лицом - производство тут же. Фенечки качественные. Цену, пожалуй, занизили - на курорте я ничего дешевле пятидесяти рублей не видел. И потом, курортнику что десять рублей отдать, что пятьдесят - разницы нет. Лишь бы прикольно.

Конечно, поддержал я отечественного производителя и начинающих бизнесменов. Внучке подарю. Или книжку заложу. Или просто буду любоваться. Мало ли.

А сегодня, глядя на фенечку, вспомнил, как в 1992 году я в Белокурихе торговал вот так же, чуть ли не на этом месте.

Но не фенечками, конечно. Год был известно какой - бизнес в нашем кооперативе обвалился. Людям стало не до обучения работе на компьютере, и не до компьютеров вообще. Доход был нулевым. Инфляция была бешеная. По правде говоря, кооператив пришлось закрыть.

А цены на самолёт почему-то остались те же, что и год назад - так что до Белокурихи добраться удалось (я уже тогда без неё не мог). Но в кармане было абсолютно пусто. Абсолютно.

За год-два до этого мы с Ильей Степановичем Савельевым, врачом детского санатория, смастерили программу FITOS - справочник по фитотерапии. Там было много "фенечек" и "фичей". Ну, например, мы не просто тупо разнесли растения и сборы по матрице заболеваний. Мы ещё добавили таблицу токсинов, содержащихся в тех или иных растениях, таблицу противопоказаний "токсины-заболевания". В общем, если вы указывали основное заболевание и сопутствующие, то программа отбирала только те растения и сборы, которые лечат основное заболевание, но не противопоказаны сопутствующим. А остальные не показывает. Это, между прочим, не хухры-мухры - куча народа травится травами (опаньки - каламбур!) именно потому,что не учитывает противопоказания.

По тем временам это было очень свежее решение, и программу мы успешно продавали до 1992 года. После 1992 года мы её тоже успешно продавали. А в 1992 году саму программу продавать не удавалось, и я попробовал продавать её в виде услуг. То есть принимать заказы на распечатки для конкретных комбинаций основных и сопутствующих. Вот и стоял я в этом строю торговцев всякими нужными и ненужными штуками. Очень сложно было объяснить людям, что я, собственно, продаю (в руках были только распечатки с неведомых тогда людям компьютеров). Но иногда удавалось. И работал эффект неожиданности. А также тот факт, что стоял я там же, где продавали собственно лекарственные травы.

FITOS была первой моей программой для IBM PC. И первой после пятилетнего перерыва в программировании. По правде говоря, я тогда думал, что с программированием завязал навсегда. Но, пока я писал FITOS, освоил Clipper (в той же Белокурихе, методом тык, практически без документации и без помощи извне). Это помогло мне уже в декабре 92-го стать миллионером. Был заключен договор на программу по страховой медицине (расчёт стоимости медицинских услуг) на миллион рублей. Тогда ещё миллион рублей был громадными деньгами (в результате инфляции все стали миллионерами только лет через пять). Так вот, договор заключили, а наш гениальный программист, Витя Мяделец, впав в КСВ, слинял из фирмы, из города и из профессии. На амбразуру пришлось лечь мне, как знающему Клиппер, имеющему опыт разработки и, кстати, более-менее знакомому с жизнью медицинских учреждений изнутри - опять-таки спасибо Белокурихе вообще и Илье Степановичу лично.

Этот миллион нам дали предоплатой (!)- и потому, что инфляция, и потому что заказчик был бюджетным. Нам этот миллион помог стартануть совершенно новый тогда для Красноярска бизнес, который живёт и здравствует до сих пор. Плюс возродить учебный центр - кстати, в том числе там были и курсы по Клипперу

А вы говорите - фенечки...

25 августа. Моя предвыборная программа

Политтехнологи от всех политических партий, пройдите на хуй вместе с вашими креативными идеями.

Собственно, всё.

Прошу, конечно, пардону у нормальных людей. Но политтехнологи любой ответ кроме "пошёл на хуй" считают согласием.

26 августа. КСВ. Толстой

На Толстого я вышел через Бунина.

Нет, начать надо не так. Надо из-за печки.

В школе я читал в основном научную фантастику - всё, что удавалось взять в библиотеке. Хотя я был, пожалуй, единственным в классе, кто прочитал полностью всё, что надо было прочитать по школьной программе, но эта классика не шибко-то отложилась в незрелом организме. Просто я любил читать, читал быстро и с удовольствием. И прочитать за каникулы "Войну и мир" с "Преступлением и наказанием" для меня было раз плюнуть. Как и бойко ответить потом на уроке. Но это так: "Образ Наташи Ростовой" и всякое такое, а никак не серьёзное чтение.

В студенческие времена я читал что попало. Всё, что было в домашней библиотеке, в том числе "Роман-газеты", журнал "Юность", "Литературную газету" и так далее. Даже Анатолия Иванова - но, кажется, до конца "Вечный зов" всё же дочитать не смог. По большей части это была советская мура, разве что в "Юности" попадались яркие неожиданные вещи. Но мне нужно было постоянно читать, особенно за едой. Ну и я, как кит, заглатывал кучу планктона вместе с водой (хотя, может быть, более уместны другие аналогии).

С введением Системы учёта времени я стал более разборчивым. Хотя ориентира -что хорошо, что плохо, не существовало.  Уже рассказывал в главе о хронометраже, но повторю подробнее. Я «сканировал» библиотеки, определяя круг хороших авторов: набирал на абонементе кучу книг, посмотрев страницу-другую - вроде бы неплохо. Потом, дома, прочитав десяток-другой страниц, относил и обратно и брал другие. В какой-то момент, глядишь, попадался стоящий автор, я уже пытался прочитать всё, что он написал. Вы будете смеяться, но в то время проблема выбора «своего» автора была очень серьезной. Книг вроде бы было много, но по большей части это была такая лабуда...

Потом я нашел-таки способ. Если автор мне нравился, то я читал его предисловия к книгам других авторов или статьи о других писателях. Если он кого-то хвалил, то я отыскивал книги хвалимого писателя. Вот так, например, с подачи Виктора Астафьева я вышел на Андрея Платонова и Константина Воробьева, о которых до той поры и понятия не имел. Кажется, через Астафьева же я вышел на Бунина (но в школе-то уж его точно не проходили), а «Освобождение Толстого» Бунина прочитал фактически в одно время с «Мастером и Маргаритой» Булгакова. Ясное дело, дальше пошёл "весь Булгаков" ,"весь Толстой". Точнее, весь доступный на тот момент Булгаков и весь доступный на тот момент Толстой.

Вся проблема была в том, что ключевые произведения Толстого были практически недоступны. «Война и мир», «Анна Каренина», ну, "Севастопольские рассказы" ещё - это пожалуйста, а публицистика и тем более религиозно-философские произведения были разве что в девяностотомнике, а он был разве что в краевой библиотеке (и то, как оказалось, не весь). Ну ладно, ещё в двадцатитомнике кое-что опубликовали.

Но дело даже не в этом. Дело в том, что не прочитай я "Освобождение Толстого" Бунина, я об этих работах вообще не узнал бы.

---------------

Продолжение следует. Дллллинннное. Потому что роль Льва Николаича как в КСВ, так и выходе из оного велика.

27 августа. КСВ. Толстой. По минутам

Добрался, наконец, до записей хронометража и обнаружил забавную вещь, характеризующую особенности памяти.

Я был уверен, что поездка в Томск была в 1977 году - а оказалось - с 1 по 6 декабря 1976 года. А уже 16 декабря я прочитал "Мастера и Маргариту". Но одного раза не хватило, и 31 июля 77-го я её перечитал, понятно, в читальном зале - на руки не давали.

Кстати, и структура чтения в 76-77 году была уже вполне приличной - Фолкнер, Бальзак, Пушкин (проза, естественно), Шукшин, Гончаров, Диккенс, Герцен, Лесков и т.п. Хотя, верно, всё это на фоне множества проходных и совершенно не запомнившихся книг (Ой-ё! оказывается, я даже "Войну" Стаднюка прочитал). Понятно было, кого осваивать из классики (хотя заметно, что классиков я отрабатывал зарубежных или дореволюционных - уже тогда).

Вот фраза "На Толстого я вышел через Бунина". Мне и самому казалось, что до "Освобождения Толстого" я за Толстого и не брался. Ан нет, с точностью до минут вижу, что "Войну и мир" я взялся читать (сказать "перечитывать" было бы слишком громко, школьное чтение нещитово) - сразу после защиты диплома. И читал всё лето 1976-го, а потом пошло: в январе 77-го "Детство. Отрочество. Юность", в феврале-апреле - повести, рассказы, пьесы (какие именно - не установить, но, судя по объёму чтения, видимо, все основные), в марте  "Воскресение" (прочитанное за один присест, за 480 минут, то есть за 8 часов подряд). Потом - перерыв , и в октябре 77-го - 19 том 20-томника (дневники - и это уже серьёзно), а в ноябре 77-го - "Очерки былого" Сергея Львовича Толстого. Вот это уже говорит о том, что к концу 77-го года я всерьёз заинтересовался Толстым - я читаю уже не только то, что написал он, но и то, что писали о нём. Дальше идут разрозненные тома 20-томника, скорее всего взятые на абонементе - а вот и Бунин с его "Освобождением Толстого" - 11 декабря 1977 года, который идёт в параллель с "Очерками былого".

30 декабря, явно на "чаепитии" в ВЦ по случаю Нового года, зафиксирован первый спор о Толстом и христианстве. Даже ключ специальный завёл, оказывается (а это очень важно для понимания того, что это не просто трёп о чём-то, а "полезная работа", причём явно уже не разовая):

TOЛCПOP 141,142 CПOPЫ O TOЛCTOM И XPИCTИAHCTBE BOOБЩE

120 минут, то есть два часа, потом полчаса куда-то шли (к кому-то домой, может, даже ко мне), потом ещё 90 минут, то есть полтора часа. Три с половиной часа. Видимо, дебаты были бурными. И потом этот ключ в записях встречается регулярно. Не так уж я держал при себе свои воззрения.

Не могу сказать, что я впал в обычные для неофитов проповеди. Неофиты потому и стараются приобщить как можно больше людей к открывшемуся для них учению, что сами в них не вполне уверены.  У меня было не так. Я никого ни в чём не пытался убедить. Я просто высказывал свою точку зрения, а там примут её или не примут - это не моё дело. Я и до сих пор такой линии придерживаюсь. Так что дело было так:  в этом нескончаемом трёпе, который у нас на чаепитиях всегда заводился, скорее всего, как-то поднялась тема Бога или, на худой конец, смерти. И, поскольку я уже ушёл от среднестатистических воззрений на эти вопросы, то мои высказывания вызвали полемику.

Любопытно, что люди, тогда порицавшие меня за религиозные мысли, сейчас порицают меня за то,  что я не хожу в церковь, не соблюдаю посты и не давлюсь в очередях за освященной водой. То есть я как бы неправильный верующий. Ну, это отдельная тема, мы к ней ещё вернёмся, в теме о Толстом её не обойдёшь.

И - далее. Январь 78-го - дочитываю С.Л.Толстого и первый том двадцатитомника. 6 февраля 78 -го : "Гегель. Жизнь Иисуса".

18 февраля. Начато:  "В.Ф.Булгаков. Лев Толстой в последний год его жизни".

И в этот же день  - "Ленин. Л.Н.Толстой как зеркало русской революции". Забавно - я всегда считал (и здесь написал об этом), что после этой работы поставил  крест на Ленине. А на самом деле мои разборки с марксизмом тогда ещё не начинались. Оказывается, они с этого и начались.

Кстати, обнаружилась и дата, когда я "голил" на ленинском зачёте: 27 февраля 78-го я делал доклад "Ленин как научный работник". Тот самый, про систему конспектирования. Бенефис длился 60 минут.  Читал "Философские тетради" 25 февраля, 120 минут, подготовил  доклад 26 февраля, за 150 минут. Было в нём, оказывается, шесть страниц машинописного текста. Эх, а говорят - рукописи не горят. Горят, и ещё как...

25 февраля - начал читать "Исповедь" Руссо. Это тоже важная для будущего понимания книга.

Весна 78 - я открыл для себя Лескова. И это тоже важно для понимания будущих перемен. Март, апрель, май - Лесков, Лесков и Лесков.

С мая по август - не до чтения, два проекта сразу - Дельта и АСУ Абитуриент. Но всё же нашёл время на Достоевского и пару вещей Тургенева. Тургенев не понравился, а вот "Бесы" легли в строку. Или, скажем так, в намечающийся вектор.

Ну, и, собственно, точка отчёта, когда всё сошлось. 17 июля 78-го - 16 том 20-томника Толстого. То есть публицистика. И ещё важная точка - 23 августа. Добрался в краевой библиотеке до ПСС Толстого в 90 томах. Начал читать том 60 - письма. Не самый важный для меня том. Но за ним будут другие. Больше половины ПСС мне удалось потом всякими правдами и неправдами собрать. В основном покупал в букинистических магазинах (очень дорого, но не дороже денег), пару томов выменял у барыг. А недавно заполучил диск со всеми 90 томами в PDF. Вот так меняется жизнь.

И ещё одна ключевая точка - 8 августа 78-го. Я раздобыл где-то "Четвероевангелие" Толстого и за два дня проработал. Вот после него как-то всё стало понятно и легко.

Но - опять память подвела. Не читал я до "Четвероевангелия" Новый завет, как писал ранее. Читал бы - зафиксировал бы. Но, что правда, то правда - Толстому удалось изложить всё просто и толково - в Новом же завете приходится продираться через какие-то иносказания, описания каких-то чудес и т.п.

Дальше в записях хронометража - Толстой, Толстой и Толстой. Он открыл для меня множество вопросов и дал на многие из них ответы. Но об этом - отдельными главами.

Эта же глава, хоть и занудна, важна тем, что очевидцы врут, даже когда совершенно честно пытаются вспомнить не то что события, которые видели или в которых участвовали - а даже внутренние события, которые для них были очень важны. Вот уличал я советских историков в том, что они наврали про советско-японскую войну, а сам наврал с три короба, сам того не желая.

Такие дела.

28 августа. КСВ. Толстой. Зачем?

Для начала стоит напомнить абзац из главы о системе учёта времени:

"Надо заметить, что в тот момент, когда я начал вести учет времени, был я вполне типичным двадцатилетним балбесом. Кроме компьютеров (которые, впрочем, тогда назывались ЭВМ), я мало чем увлекался. Читал я исключительно фантастику. Ну да, пробовал заниматься писательством, выпускал стенгазеты. Но был вполне карьеристски настроен: в ближайшие три-пять лет кандидатская, затем - докторская и т.д. Собственно, для того я и затеял вести учет времени, чтобы сделать свою карьеру максимально быстро и эффективно. Однако буквально через год-два ценности мои радикально поменялись. Читать я стал исключительно классику (ну и вообще - серьезные книги), карьера перестала интересовать вообще (я имею в виду «должностную» карьеру, а не профессиональную; как программист я рос тогда очень стремительно), зато сильно заинтересовала философия, поиск смысла жизни."

Это неизбежное следствие учёта времени. Даже если он ведётся на первых порах исключительно для технических целей, он неизбежно выводит на эти вопросы. Любищев стал вести учёт исключительно для того, чтобы успеть до конца жизни решить конкретную научную задачу. Я - для того, чтобы самоорганизоваться и сделать профессиональную карьеру.

Однако, как только ты начинаешь сознательную жизнь (а учёт времени этому очень способстввует), тебе приходится непрерывно решать вопрос: что важно, что не важно. Человеку-автомату легко: его позвали выпить, он идёт; его поставили к станку, он работает; его поступили в институт, он учится. Человек, который ведёт учёт времени,  постоянно принимает решение: делать это или делать что-то другое.

Не удержусь и расскажу любимый анекдот: к психотерапевту приходит мужик - измотанный, серый. Говорит:  я не могу, я устал. У меня очень тяжёлая работа. Я каждую секунду должен принимать решение. Вы авиадиспетчер, спрашиает доктор. Нет, говорит мужик, я картошку на складе перебираю.

Смех смехом,  но человека, который решил заняться учётом времени, больше всего будет убивать именно это. И именно поэтому многие бросают хронометраж, а вовсе не потому, что "не получается", "результаты убивают" и прочее.

На самом деле ситуация ещё хуже. Потому что для того, чтобы принимать эти решения, нужно определить для себя, что более важно, а что менее. Западный тайм-менеджмент, да, впрочем, и "деловое" крыло российского, ярко представленное glebarhangelsky, выстраивают иерархию жизненных целей, пирамиды ценностей и т.п. Однако это хорошо для прагматичных целей - таких как, допустим, "добиться успеха в жизни". Вот они строят эти иерархии, исходя из которых и принимают решения. Это типичный инструментальный подход, и о нём мы ещё поговорим.

Поначалу и я пытался для себя эти вещи решить. Иерархия видна хотя бы из нумерации категорий затрат времени: 0 (самая первая и самая главная) - профессиональная деятельность, 1 - "полезная", 2 - прочее.  Фактически - работа по специальности и все остальное, грубо поделенное на полезное и бесполезное. Потом из полезной выделились гуманитарное направление и физическая нагрузка, но порядок остался прежним.

Сначала,  до поры до времени ,для меня было аксиомой, что нужно профессионально расти, потом - что нужно гармонически развиваться. До поры до времени.  Математик не будет математиком, если не попробует на зуб самые непогрешимые аксиомы. Особенно если он при этом читает хорошую литературу, в которой эти аксиомы как раз и подвергаются сомнению.

При чём тут Лев Толстой? А при том. Он поставил вопрос кардинально: "Есть ли в моей жизни смысл, который не будет разрушен неминуемой смертью, ожидающей меня?". То есть, с учётом того, что я неизбежно умру, что имеет смысл делать - а что нет. Заметим, что инструментальный подход, даже в лучшем его, любищевском выражении, поднимает вопрос иначе: поскольку я неибежно умру, мне надо до смерти успеть сделать это, и это, и это. Толстой идёт гораздо дальше: а вот "это, это и это" имеет вообще смысл?

Ну, вот, например, развиваться, читать, мудреть и всякое такое. Благая цель, да. Но Экклезиаст точно подметил:Раз участь глупца и меня постигнет, Так зачем же я был столь премудрым?

Ну, или в интерпретации Кэрролла: "Так как мне туда войти?" - спросила Алиса. "Стоит ли - вот в чём вопрос!" - ответил Лягушонок.

Толстой, в конечном счёте, дал ответ на этот вопрос (да и Экклезиаст, кстати). Однако, следуя его же советам, я должен был подвергнуть сомнению и этот ответ. Собственно, КСВ пошёл полным ходом после того, как я стал проверять всё, чем я живу, на предмет того, насколько это имеет смысл с учётом смерти.

На сегодня хватит - тема длинная.

29 августа. КСВ. Толстой. Освобождение.

Выложил сегодня свой конспект книги И.Бунина "Освобождение Толстого".

Конспект меня удивил в хорошем смысле, заодно кое-чем позабавил. Неудивительно, что я тридцать три года назад писал слово "Бог" с маленькой буквы и считал Бога информационным пространством. Однако какие-то вещи я уже тогда понял правильно,  подчеркнул и выписал именно то, что надо было подчеркнуть и выписать.

жизнь без объяснения ее значения и смысла и без вытекающего из нее неизменного руководства есть жалкое существование

Искать, все время искать...

Избави Бог жить только для этого мира. Что бы жизнь имела смысл, надо чтобы цель ее выходила за пределы постижимого умом человеческим.

Плотин: "деятель всегда ограничен, сущность деятельности - самоограничение: кому не под силу думать, тот действует."

невыносима всякая человеческая жизнь - "пока не найден смысл ее, спасение от смерти.

Машины, чтобы делать что? Телеграфы, чтобы передавать что? Школы, университеты, академии, чтобы обучать чему? Собрания, чтобы обсуждать что? Книги, газеты, чтобы распространять сведения о чем? Железные дороги, чтобы ездить кому и куда? Собранные вместе и подчиненные одной власти миллионы людей - чтобы делать что?  Больницы, врачи, аптеки для того, чтобы продолжать жизнь, а продолжать жизнь зачем?

каждая власть основана на насилии и каждая власть поэтому дурна

Для того, чтобы положение людей стало лучше, надо, чтобы сами люди стали лучше. Это такой же труизм, как то, что для того, чтобы нагрелся сосуд воды, надо, чтобы все капли ее нагрелись. Для того же, чтобы люди становились лучше, надо, чтобы они все больше и больше обращали внимание на себя, на свою внутреннюю жизнь. Внешняя же, общественная деятельность, в особенности общественная борьба, всегда отвлекает внимание людей от внутренней жизни и потому всегда, неизбежно развращая людей, понижает уровень общественной нравственности. Понижение же уровня общественной нравственности делает то, что самые безнравственные части общества все больше и больше выступают наверх и устанавливается безнравственное общественное мнение, разрешающее и даже одобряющее преступления. И устанавливается порочный круг: вызванные общественной борьбой худшие части общества с жаром отдаются соответствующей их низкому нравственному уровню общественной деятельности, деятельность же эта привлекает к себе еще худшие элементы общества...

Раз мне пришла мысль, что счастие не зависит от внешних причин, а зависит от нашего отношения к ним, что человек, привыкший переносить страдания, не может быть несчастлив.

Вот в этих цитатах  - основа моего будущего мировоззрения и одновременно - источник жесточайшего будущего раздрая. Ну, вот, навскидку : "Машины, чтобы делать что? Телеграфы, чтобы передавать что? " Впрочем, об этом - в следующих постах.

КСВ. Вверх по лестнице, ведущей вниз

Забегу вперёд. Очень сложно рассказывать по порядку - было много течений, которые пересекались, влияли друг на друга. В этих ураганах меня и мотало.

Например, надо бы рассказать о Генри Дэвиде Торо в главе "о потребностях" (и расскажу!), но ведь именно этот Генри Дэвид вместе со Львом Николаевичем и примкнувшим к ним Джозефом Вейценбаумом выбили из под меня, пожалуй, главную на тот момент табуретку - профессиональную.

Ну, прикиньте: начало восьмидесятых годов. Я стремительно расту профессионально. Система Дельта, технология программирования, единственное в СССР применение метода "хирургической бригады", создание генератора отчётов (и - практически, электронной таблицы ещё до появления персоналок), работа с ИК АН УССР, участие в комиссии СЭВ и всякое такое - в значительной мере благодаря системе учёта времени. Ровно в это же время эта же система учёта времени приводит меня к Толстому, Руссо, Торо и Вейценбауму, котрые, по сути, утверждают, что всё это не стоит ломаного гроша вместе с самой системой учёта времени. Кстати, система учёта в конечном счёте  погибла под обломками меня, когда я в КСВ окончательно развалился и потом собирал себя по кусочкам - как в известном позже фильме "Терминатор".

Ну да,был и известный фактор привыкания: к восьмидесятым удалось наладить "конвейер", что в ВЦ, что на "Дельте", и там уже году к 1984 была сплошная рутина. Последний подвиг был с TABL, а потом - сплошное "одно да потому", если не считать работы по философии программирования. Но не это было главным. Главным было то, что меня растягивало на разрыв: я достигал всё больших успехов в том, что всё больше теряло для меня свою ценность.

В конечном счёте я бросил нафиг и Дельту, и ВЦ, и университет вообще. Опять-таки, были причины и кроме КСВ, но главным было то, что больше года я фактически не работал, потому что не хотелось. Построенный мною конвейер работал уже и без меня, а мне ничего не хотелось делать. В разгар КСВ, в 1984 году, разрешилась наконец жилищная проблема, но это был самострой, и мне пришлось почти полгода провести на стройке. Когда я вернулся, никакого желания продолжать занятия програмированием не было. Ну, я и не продолжал, а на работе тупо реагировал на внешние раздражители и что-то делал. А если раздражителей не было - не делал ничего.

Вот это было очень опасно. Потому что для мужика именно работа является если не единственным, то главным средством от КСВ. Если он сумеет в это время найти работу по душе, какие-то интересные для него проекты - он спасён. Если не найдёт - вряд ли.

Так вот - вышеупомянутая троица (Толстой, Торо и Вейценбаум) убедили меня, что работа есть не более чем наркотик, которым заглушают поиски смысла жизни. И поэтому традиционный выход из КСВ - через работу,  для меня был закрыт. Пришлось прорываться огородами, но это заняло куда больше времени и душевных сил. Мало того - когда я уже вовсю корчился на дыбе профессональной, судьбе показалось этого мало и она дала мне любовь. Я о ней рассказывать не буду, поскольку история касается не только меня. Скажу только, что это был мой самый главный взлёт (могу умирать спокойно - я знаю,что такое любовь) и самое больное падение (любовь была большая, а я оказался для неё мелковат. Вот это меня и добило окончательно). Ну, собственно, в этом стихе я всё сказал:

Любя, собою не владеешь,
А значит, о себе не врёшь.
И сразу видно, что имеешь,
И сразу ясно, чем живёшь.

С алтыном всё дороговизна:
Не тужься до любви большой,
Коль со здоровым организмом,
Но с импотентною душой...

Вы думаете, это всё о КСВ? Щаззз! Продолжение следует...

30 августа. Эх, Женя, Женя...

Уж лучше ничего не делать, чем делать ничего - носить воду в решете, освещать несуществующие выборы, и всякое такое

31 августа. Первый нах

В то время как некоторые входят в Гражданскую Ассамблею, другие из неё выходят. Например, я. Собственно говоря, я ещё прошлой осенью свалил из правозащитной палаты де-факто. Просто перестал ходить на заседания. А сейчас выпадаю и де-юре - надо по-новой подавать документы, я отказался. Почему - объяснять долго и не хочется.

Однако, по закону Лавуазье-Ломоносова, если где чего убудет, в другом месте чего-нибудь тут же прибудет. Вчера с изумлением узнал, что, оказывается, я - член общественного совета ГУФСИН.

Опубликовано:   Записки старпера
© Алексей Бабий 2011