Закрыв ДЕМОС, я уехал в Белокуриху (о которой будет отдельная глава), благо цены на самолёты остались летом 1992 года советскими, при том, что остальные цены выросли в разы или даже на порядок. Я жил там полтора месяца, пока сын Мишка был в санатории, безуспешно пытаясь написать программу DIETA, автоматизирующую работу диет-сестры санатория. Безуспешно – потому что не сумел толком освоить новую диалоговую парадигму программирования и средства разработки (FoxBase). Ну да, я до этого написал в том же санатории программу FITOS и более-менее освоился, но DIETA была гораздо сложнее. Однако эти полтора месяца не пропали зря и пригодились, но об этом чуть позже, в главе MANBOL.
Будущее моё было туманным. Лёша Кедринский приглашал меня к себе в «Знак», заниматься полиграфией, но полиграфия была мне неинтересна (а может, икалась новосибирская история с системой МРАМОР). Я жил на какие-то случайные заработки: консультации, настройка софта (помню даже, впервые в жизни настраивал Володе Михееву электронную почту). Один из «авиаторов», Женя Тарасенко, предложил возродить учебный центр, создав новую фирму. Учредителями стали сам Женя, Юра Нельзин бывший бухгалтер ДЕМОСа Наташа Федотова и я. Отношения с Домом техники выстраивались уже по-новому. Мы теперь платили за аренду и сами организовывали набор обучаемых, но удостоверения выдавали домтехниковские.. Из домтехниковских компьютеров осталась только ИСКРА-1030 и Айтишка-286. ДВК окончательно сбросили с парохода современности. Они пылились где-то в подвале Дома техники, а потом были выброшены. Увы, не удалось убедить Дроздинского оставить хотя бы одну для будущего музея вычислительной техники.
Была ещё пресловутая ТУРБО-ИСКРА, которая досталась мне (точнее, нам с Наташей) после раздела небогатого имущества ДЕМОСа. До конца года я выплачивал Наташе её долю, и к новому 1993 году она стала полностью моей. Но в учебном центре она не использовалась ей была уготована друга участь.
Женя раздобыл ещё несколько экстишек и айтишек, в аренду или просто договорился с кем-то – в советской ещё бюджетной системе такое драгоценное оборудование где-то простаивало без дела, и главная наша проблема, с техникой, на время решилась. Из ДЕМОСа я взял в новую фирму только Наташу Коновалову, но она была ещё в декрете, вышла, кажется, осенью. Учеников было немного, и мы легко справлялись с ними вместе с Таней… фамилию забыл, которая перешла в фирму из авиационного техникума.
Фирма называлась ООО AVN. Нейминг был ещё тот – пока по телефону продиктуешь, а клиент обязательно переврет. И запоминалось плохо. Но это название родилось из наших имён – A -Алексей, Н – Наташа, а заодно Нельзин, а вот Женя присутствовал там очень странно – буквы Е там как бы не было, но всё название отчётливо ассоциировалось со словом «Евгений» (ЭйВиЭн).
AVN прожила недолго, несколько месяцев, вместо неё появилась фирма Красфайл, сейчас более известная как OfficeLine (да-да, она существует с тех самых времён). Стартовый капитал образовался при любопытных обстоятельствах. Пока я прохлаждался в Белокурихе, Витька Мяделец договорился с детской поликлиникой №6 о разработке программы. Причём, как это Витьке и свойственно, он прямо сразу стал писать программу, хотя ещё не было ни ТЗ, ни договора, ни даже организации, на которую договор можно было бы оформить («Демос» уже не существовал, а AVN ещё не существовал). Витька был классическим хакером по определению Лж. Вейценбаума - ему важно было непрерывно программировать. Хоть что, хоть зачем, но вот это всё: кодировать, отлаживать.
Однако через несколько недель после начала разработки Витьку внезапно настиг кризис среднего возраста, и он бросил эту программу, ушёл из профессии и вообще уехал из Красноярска навсегда. Траектория его загадочна (с): то он в Норильске торговал сантехникой, то в Москве занимался какой-то эзотерикой. Иногда он внезапно возникал из небытия то по телефону, то лично, а потом опять исчезал на несколько лет.
Так что, когда я приехал из Белокурихи, нашёл на работе письмо от него, дискету с начатой программой и какими-то набросками ТЗ, а вскоре появились и разгневанные заказчики.
Дело, однако виделось очень интересным. Программа эта рассчитывала стоимость медицинских услуг (в преддверии близкого наступления страховой медицины), заказчик обещал за неё миллион рублей (летом 1992 года это была ещё громадная сумма), причём всё или почти всё предоплатой – деньги стремительно обесценивались. Откуда у детской поликлиники взялся миллион рублей, почему они решили потратить его вот так – не знаю. Но договор был заключен на AVN, деньги пришли и были пущены в оборот – ясное дело, что при той инфляции не было смысла солить их на счёте.
Наши авиаторы закупили на них несметное количество итальянских макарон разной формы и потом продали с хорошей прибылью. Это сейчас никого не удивишь итальянскими макаронами, а тогда люди, знавшие только мучнистые советские изделия, вдруг увидели, какими макароны бывают на самом деле. Я и сам, как большой любитель, взял большую часть своей зарплаты макаронами, и мы их потом с удовольствием ели несколько лет (а запас пресловутых рыжковских рожек немедленно выбросили).
А вот на деньги, вырученные от продажи этих самых рожек, было решено открыть новый бизнес. Дело в том, что в 1992 году стало возникать разные ООО и ТОО. Всем им требовались печати и штампы, всем им нужны были визитные карточки, «канцелярия» - папки, скоросшиватели и т.п. Госконтора, которая делала печати, не справлялась с потоком, да и печати она делала, по правде говоря, говенные. Канцелярские товары, которые продавались в магазинах, тоже были ужасного качества и в дефиците к тому же – в конце восьмидесятых, организовывая свой личный архив, я пёр обычные папки с зажимами аж из Киева, потому что в Красноярске их просто не было.
Ребята нашли в Риге фирму, которая изготавливала печати и штампы и сначала работали через неё (благодаря знакомым пилотам заказ оборачивался очень быстро), а потом закупили оборудование и стали делать печати сами.
Конечно, всё это делалось уже не в AVN. AVN закрыли. ТОО «Красфайл», которое «авиаторы» создали в начале года для распространения обучающей системы АДОНИС, тоже закрыли – у этого бизнеса перспектив не было. Создали ООО «Красфайл» с весьма широкой уставной деятельностью, куда кроме меня, Наташи Федотовой и Жени Тарасенко, вошли «авиаторы» Юра Нельзин, Андрей Пырх и Андрей Бабаев, которые уволились из авиационного техникума и прихватили с собой толковых работников. Конечно, компания разместилась в Доме техники, причём кроме «офисных» площадей теперь снимали и производственные (домтехниковская типография потихоньку перестала существовать и стала цехом «Красфайла») и магазин, который сначала был в подвале, а потом переместился в "куб" (пристройку).
Всё это создавалось в основном на «больнично-макаронные» деньги. Но, конечно, деньги деньгами, но с ними ещё надо уметь работать. Надо вообще уметь вести дела. Тот факт, что фирма существует до сих пор, сменив только название на OfficeLine, говорит о многом. Редкая фирма, образованная в 1992 году, дожила до наших дней.
Деньги-то мы получили, но ещё надо было сделать программу. И её предстояло делать мне. Витька растворился где-то на просторах бывшего СССР, Штолю я эту работу поручить не мог, да он уже где-то устроился программистом, кажется, на КраЗе. Оставался я.
Детскую поликлинику представляла зам. главного врача Инна Алексеевна Ким. Она, собственно, была автором идеи, она же разработала методику расчёта стоимости медицинских услуг.
Надо сказать, в начале девяностых экономисты ЛПУ не умели рассчитывать стоимость медицинских услуг. Точнее, умели, но по советским методикам, исходя из нормативов. Однако в новой рыночной ситуации, да ещё и при тогдашней инфляции, важно было рассчитывать реальную стоимость услуг, что называется, налету.
На самом деле в Красноярске разрабатывалось две программы расчёта стоимости медицинских услуг. Одну по заказу краевой больницы писал Женя Киперман (не знаю, под эгидой ли КФ ВНИИ ПС, где он тогда работал, или как физическое лицо – скорее, перовое), а вторую - я, по заказу детской больницы №6.
Женя Киперман, более известный как Джонни - это суперпрограммист. Как по негласному рейтингу, так и по результатам конкурсов программистов он возглавлял тройку лучших программистов Красноярска. Я твёрдо входил в двадцатку, максимум в десятку, но, конечно, до Жени мне было как до Луны. Более того, к 1992 году лет пять уже практически не программировал, потому что занимался обучением. Написал в Белокурихе программу по фитотерапии плюс неработающую DIETA на Fox-е, а Clipper не знал вовсе, мне пришлось изучать его по ходу разработки. Ну да, это тот же Fox, но отличия всё же были.
Тем не менее наши программы вполне себе конкурировали на красноярском рынке. Женина программа, конечно, была написана блестяще, но дело в том, что Жене поставили задачу иначе - там ценообразование шло сверху, что не слишком хорошо работало в быстротекущей ситуации (у меня - снизу). Кроме того, его программа была строго заточена под стационар, а моя работала и в поликлиниках тоже, так что все поликлиники были мои. Честно скажу, с программистской точки зрения моя программа был существенно хуже, хотя я её довёл до ума и работала она без ошибок.
Был ещё один немаловажный момент. Женя отработал задачу как программист – ему дали ТЗ, он запрограммировал, отладил, сдал заказчику и забыл о ней. Для меня эта программа была гораздо большим. Конечно, чтобы написать программу, надо детально разобраться в предметной области, и Женя разобрался. Но я ушёл в задачу глубже.
Поэтому задача меня захватила. Мы с Инной Алексеевной очень хорошо понимали друг друга и говорили на одном языке. Точнее, я хорошо понимал её язык. Иногда я находил в методике неточности и изъяны, и мы их совместно исправляли. Я потом эту методику сильно переработал по итогам эксплуатации программы и изложил вот тут.
Кстати говоря, мы потом в нашем учебном центре организовали курсы для экономистов ЛПУ. Там была теоретическая часть, где я рассказывал о методике расчёта, была практическая, где мы какие-то элементы отрабатывали в электронных таблицах, не помню каких - Эксела ещё не было (да-да, Эксела ещё не было!), Суперкальк уже уходил. Возможно, мы учили их работе в Quattro Pro, о которой сейчас мало кто вспомнит, а тогда это был эталон спредшита.
И, наконец, на последних занятиях я показывал свою программу, которую некоторые в результате покупали. Вот такая хитрая промо-акция за деньги заказчика. Впрочем, все клиенты были довольны, некоторых я встречал через несколько лет, они говорили, что им эти курсы сильно помогли, как с точки зрения методики, так и в результате освоения электронных таблиц - они до этого и не знали, что есть такой удобный инструмент.
Кстати, в 1993 году в Белокурихе я получил лечение бесплатно за то, что научил экономиста "радонки" рассчитывать стоимость услуг. До этого я брал там абонемент с фиксированной ценой и стандартным набором процедур, а теперь решил взять только конкретные услуги – ванны, массаж, ещё что-то. Но это было невозможно, потому что стоимость отдельных услуг там считать не умели. Давайте я вас научу, сказал я. Мы открыли Суперкальк и за несколько дней сделали работающую модель расчёта услуг (в санатории всё существенно проще чем в поликлинике или стационаре). Когда я приехал в Белокуриху в 1994 году, в радонке уже висели расценки на отдельные услуги.
О названии программы. Это результат моей чудовищной безграмотности в английском языке. Я наспех назвал её MANBOL, что должно было ассоциировать больницу и деньги. Однако слово деньги, как известно всем кроме меня, на английском пишется совсем не как MANY, а слово MANY переводится вовсе не как деньги. Но это всё я сообразил, когда программа уже вовсю продавалась, и название менять не стал. Получилось что-то не то "мужчина больничный", не то "много боли". Ну да ладно.
Собственно о программировании. Тут, конечно, пригодилась моя личная ТУРБО-ИСКРА, потому что я мог заниматься программированием хоть круглосуточно. Я и занимался – в учебном центре у меня была минимальная загрузка, иной день я вообще не выходил их дома. Сейчас этим никого не удивишь, но для 1992 года это, конечно, была роскошь. Компиляция программы проходила медленно, минут пять, так что, исправив ошибку и запустив программу на компиляцию, я успевал сбегать в туалет или даже перекусить.
К слову, уже в конце 1992 года авиаторы сменили мне машину на
286-ю (им понадобилась ТУРБО-ИСКРА для продажи), там уже был не CGA на 4 цвета, а полноценный
VGA, и винт у неё был не 5 мегабайт, а 20 или даже 40, да
и сама она была на порядок шустрее. Потом я уже выполнял апгрейд самостоятельно
- компьютеры стремительно дешевели и вскоре стали продаваться чуть ли не в
супермаркетах.
(вот по этому абзацу сразу видно старпёра: компьютер называют машиной только те,
кто начинал с ЭВМ - электронных вычислительных МАШИН).
Ситуация была хороша и тем, что теперь я имел нормальную документацию по Clipper (а в Белокурихе я писал на Foxbase, имея под рукой документацию по dBase какой-то ранней версии), и мог при необходимости проконсультироваться во ВНИИ ПС (они там все ваяли на Клиппере). Так что я довольно быстро вошёл в программистскую форму (а то ведь, когда писал FITOS, мучительно вспоминал алгоритм сортировки пузырьком).
Кстати после того как я не от хорошей жизни освоил Clipper, то, конечно, внёс в программу наших курсов курсы по Clipper. Если до этого мы обучали только начинающих пользователей, то теперь стали обучать и программистов. Потом были курсы по ТурбоПаскалю, ObjectPal (язык программирования для СУБД Paradox), а потом, уже в Maxsoft, мы открыли авторизованные курсы Microsoft. То есть, по итогу, из этой ситуации мы извлекли много пользы - заработали на программе (она неплохо продавалась),на курсах для экономистов, да ещё и на курсах по Clipper.
В декабре 1992 мы сдали программу заказчику, как и обещали. Претензий не было, однако в работу её так и не запустили. Во-первых, страховую медицину так ещё и не внедрили, а, во-вторых, главврач разругался с замом главного врача (или наоборот), Инна Алексеевна уволилась и уехала куда-то, а главврачу до этой программы дела не было, ему по-советски главным было не дело сделать, а отчитаться, что у них такая программа есть. Акты он подписал, деньги перевёл, и на этом - всё.
Зато появился интерес у других ЛПУ, мы стали продавать программу и развивать её далее. Вообще говоря, права на программу были у поликлиники - мы сделали программу, заказчик заплатил и теперь мог с ней делать что хотел, в том числе и продавать (видимо, у Инны Алексеевны такие планы и были). Но теперь заказчик о ней и слышать не хотел.
Код я существенно переписал в 1993 году. Есть у меня такая привычка - заново переписывать первую версию программы (так десять лет назад переписал от нуля Дельту 1.0 - корявую, но всё же работающую). Я сильно вырос за время работы над программой и не мог смотреть на свой убогий код. Версия 4.2, которую мы продавали, имела мало общего с версией 2.0 как по внешнему виду, так и по внутреннему коду. Методика тоже существенно доработана. То есть это уже была моя авторская программа, а не та, которую я передал поликлинике. Тем не менее я искал Инну Алексеевну, чтобы выплачивать ей, как автору методики, гонорары с продаж, но так и не нашёл.
Программа стала продаваться в 1993 г. Никакого интернета ещё нет. Электронная почта есть у единичных избранных и продвинутых (у меня, например, она появилась только в Maxsoftе). География моих клиентов - от Златоуста Челябинской области до Канска. Программа постоянно модифицируется, надо как-то поставлять свежие версии с конвертором. В Красноярске я сам обегал клиентов и ставил новую версию. А в Златоуст дискету передавал с проводником вагона. От нас через Златоуст ходил только один поезд, вот с ним и отправлял. Я отдавал проводнику, звонил в Златоуст, там поезд через два дня встречали. Обратно так же отправляли проблемную базу данных. Дискеты были даже ещё не трёхдюймовые, а пятидюймовые, гибкие. Их приходилось класть в специальные картонки, чтобы ненароком не помялись.
Один раз всё-таки дистанционное обслуживание не получилось, пришлось ехать в Златоуст вместе с дискетой. В Златоусте мне понравилось. Там были Уральские горы (а я люблю города с рельефом), да и вообще городок симпатичный.
Пришлось поездить с обслуживанием в Ирбей. Дело в том, что там часто отключали свет, а ИБП тогда ещё не изобрели (или изобрели, но в наших краях они не продавались). Clipper же имел нехорошую особенность - он при внезапном выключении компьютера оставлял на винчестере свои временные файлы, которые никуда не исчезали при повторном запуске, а при очередном выключении появлялись новые. Таким образом, за несколько недель работы небольшой винчестер забивался полностью, и медики били тревогу. Автобус туда ходил один раз в день, приезжал и через час уезжал обратно. Ехать надо было три часа туда и три часа обратно. Работы там было на пять минут (открыть папку и стереть все файлы, которые в это папке были), но в первый раз я на автобус не успел, хотя бежал изо всех сил, пришлось заночевать в больнице. В следующие разы мне подавали скорую помощь прямо к автобусу, я мчался в больницу, удалял файлы и летел обратно. Я так и не смог убедить медиков, что они могли бы делать эту простую операцию сами. Мы за вами лучше машину вышлем, говорили они.
Для программы придумал хитрую защиту. При установке (а устанавливал её я всегда лично) в некое поле базы данных вбивалось название ЛПУ, которое потом выводилось на всех документах. Это поле было совершенно открытым, любой, кто мало-мальски умел работать с dbf-файлами, мог его поправить. Так вот, при установке, специальной программой это название шифровалось и записывалось в совершенно другой таблице, где-то в глубине базы данных. При каждом запуске программа сравнивала эти два поля и, если они не совпадали, она ....нет, она не сообщала о том, что вы, дескать, используете нелицензионную программу. Она работала как ни в чём ни бывало, только стоимость услуг занижала. Не так чтобы сильно (это было бы заметно), но достаточно, чтобы нанести ЛПУ ощутимый ущерб.
Ну вот на Златоусте эта схема и сломалась. У них была заводская больница, завод переименовали (он был там что-то имени Ленина, а стал что-то без имени Ленина).Тамошний компьютерщик, недолго думая, заменил название в открытом поле базы данных, после чего цены как-то сразу упали. Хорошо, что программа работала в режиме опытной эксплуатации и реального ущерба не было.
Про Канск я сказал не совсем точно. Я туда программу не поставил. Я её туда чуть было не поставил. Там в ЦРБ был замечательный главврач, который отвёз меня в Канск на своей машине, по дороге мы много говорили на медицинские темы (точнее, на темы организации медицины) и прониклись друг к другу большой симпатией. Как оказалось, у него на следующий день был юбилей (50 лет), и я был приглашён. Сам он был хирургом, и друзья его тоже были хирургами. Пили, конечно, медицинский спирт. Кто хотел, разбавлял, кто не хотел - не разбавлял. Я показал причастность к медицинскому цеху, грамотно выпив первую рюмку неразбавленного (в Белокурихе меня этому научил Илья Степанович), но потом всё же разбавлял. В больничной столовой запекли поросёнка, фаршированного гречкой. Блюдо было обалденным, но хирурги скоро начали рассказывать смешные истории из своей практики. Для них-то они были смешные, они и ржали как кони, а я-то смотрел на эти истории не с точки зрения хирурга, а с точки зрения пациента, и мне было совсем не смешно. Более того, хоть я человек небрезгливый, от этих рассказов поросёнок во мне ужаснулся и попросился наружу, я едва успел добежать до туалета. Тем не менее договор мы чуть было не заключили - но правительство как раз определилось с тем, как будет организована страховая медицина. Цены на услуги стали считать не ЛПУ, а страховые компании, и у них были централизованные программы. Так что фонды медицинского страхования лёгким движением ноги пнули и меня и Джонни, потому что рынок закончился не начавшись. Но Джонни к тому времени был уже в Израиле, да и я успел не только срубить деньги, но и пустить их в дело.
Это был очень полезный и плодотворный период, как для меня (я вошёл второй раз в бурную реку разработки софта), так и для фирмы. По сути, это было очень удачное сочетание, когда деньги от разработки шли в торговый оборот (в том числе послужили и стартовым капиталом) и быстро возвращались обратно уже преумножившись и в новом качестве.
Но пора вернуться от разработки к учебному центру. Он тоже набирал обороты и, если раньше сто процентов учеников были от предприятий, то теперь пошли "физлица". Люди начали понимать, что без компьютерной грамотности им теперь придётся туго, и выкладывали собственные денежки за обучение. С мотивацией теперь проблем не стало (а ведь когда на курсы посылали для галочки, многие откровенно манкировали), зато требования повысились. Люди отдавали свои кровные и вправе были рассчитывать на то, что они за эти деньги получат результат.
Занятия у нас шли в три смены - желающих было много, а компьютеров мало. Однажды в третью смену (с 18 до 22 часов) я заметил, что один из учеников то и дело падает носом на клавиатуру. Оказалось, что это был хирург, только что отдежуривший сутки. А у меня как раз стояла в шкафу банка растворимого кофе, при помощи которого я лечился от ВСД по гипотоническому типу. Предлагать кофе только одному ученику было бы неправильно, и я решил прервать процесс на десять минут и напоить всех. Еле наскребли нужное количество стаканов, ложечек было всего две, но всем понравилось. И на другой день мы продолжили, а потом это стало традицией не только для вечерней смены, но и для утренней и дневной. Сахар стали покупать мешками, кофе и чай - коробками, купили специальные чашки-ложки-блюдечки и т.п. Пришлось прикупить пару электрочайников - один не справлялся. Потом появились бойлеры, а много позже - и кулеры. В общем, это было целое производство.
И только через несколько лет мы услышали слово "кофе-брейк" и узнали, что это стандарт для всяческих семинаров.
Да, кстати, а этого хирурга я несколько лет назад увидел в телерекламе. Это Борис Михайлович Зиновский.
Когда мы начали закупать сахар мешками, для того чтобы поить обучаемых кофе, мы хранили этот сахар не в мешках, а в большой коробке из-под АЦПУшной бумаги. Так начерпывать его было удобнее. Однажды мы увидели в пустой коробке мышь с двумя мышатами. Они, видимо, как-то умудрились свалиться сверху, а выбраться не могли. Я их поймал в трёхлитровую банку и принёс домой. Кот ни разу не видел мышей и очень удивился. Однако инстинкт взял своё, с мышью и мышонком он разобрался.
А второй мышонок сбежал и спрятался под стеллаж. Чтобы его найти, надо было полстеллажа разобрать, так что мы его искать не стали. И жена меня потом долго пилила - не было у нас в доме мышей, теперь появятся. А вдруг она беременная? И наплодит нам тут мышей? Да это мышонок несовершеннолетний, говорил я.
У кота появилось занятие: он несколько дней ходил вдоль стеллажа и принюхивался. А потом перестал. Мышонок никак не проявлялся. А через несколько недель мы нашли его в картофельном ящике. Он был весь плоский - видимо, его убило падающей картофелиной, когда мы засыпали туда очередное ведро картошки. Кот понюхал его и отвернулся с отвращением.
А сахар мы стали хранить как-то по-другому, но как - не помню.
В начале девяностых бартер был настоящей бедой. Живых денег не было ни у кого. А мы как раз ввязались в выгодный (как нам казалось), проект - обучение безработных. Клиентов нам поставляли бесперебойно и пачками... но не платили! Не платили полгода, год, потом предложили список продукции от организаций, которые недоплатили бюджету. 99,99% этой продукции нам было нафиг не нужно, но с паршивой овцы хоть шерсти клок. Раз нет денег, пусть будут хотя бы стулья. Стулья у нас изнашивались быстро - на них сидели с девяти утра до десяти вечера люди с самым разным темпераментом.
Почему-то мы ограничились двенадцатью стульями - впрочем, у нас тогда и двенадцати компьютеров в классе не было. Стулья, как оказалось, делали на зоне в Индустриальном, оттуда их и надо было забирать. Не помню, в какой из трёх колоний это было, но сдаётся, что это была ИК-17. Для меня это было первое в жизни посещение колонии и, конечно, всё было в новинку - и детальный шмон на въезде и выезде нас и нашего грузовичка, и обращение ко мне "гражданин начальник" от зэков.
Стулья, по правде говоря, были ужасными. Примерно такие мы делали на уроках труда в школе. Была там и хорошая мебель, но она стоила как-то очень уж дорого, делалась на персональный заказ и в бартерный список не входила. С большим трудом я отобрал с помощью зеков двенадцать более-менее приличных стульев, но и они оказались некачественными. Через день-два они стали расшатываться, половину пришлось выкинуть уже через месяц. Те, которые остались, пришлось убрать с учебных мест: обструганы они были плохо, женщины рвали о них колготки. Три или четыре стула дожили до времен, когда учебный центр перешёл в состав Макссофта, и мы их торжественно сожгли на костре во время корпоратива на хакасских озёрах. Я их рубил с тем же ожесточением, как отец Фёдор, под песню "Вечерний звон". Но они и тут подпортили жизнь - олифа горела с жуткой вонью, которую почувствовал даже я, сроду не чувствовавший запахов.
С центром занятости мы завязали - а зря. Через год там деньги появились, но отношения были испорчены, и за центр занятости в дальнейшем бились "Инопроф" с СКТБ "Наука" (кстати, надо будет потом посвятить главу любимым конкурентам).
Но бартер бывал и другим. Мы обучили сотрудников одной небольшой фирмочки, делавшей мебель, и получили за это шесть замечательных компьютерных столов, экологически чистых - никакого ДСП, чистая сосна, прекрасно обработанная. И они служили очень долго, пока не произошла замена этих удобных, но громоздких столов на современные, лёгкие и компактные. Но это было уже не при мне, я тогда уже покинул учебный центр и третий раз вошёл в бурные воды разработки.
Какие там хедхантеры с эйчарами! В начале девяностых специалисты падали из разваливающихся НИИ прямо в руки. Я брал только тех, кого знал, в редких случаях - по рекомендациям. Сейчас не помню, кого я взял ещё в Красфайле, кого уже в Макссофте, но принцип был одинаковый: из универа подхватил Лиду Мацкевич, с которой работал в группе ПО и Дельте, из ВЦ СО АН - Валерия Ивановича Хвостенко, своего дипломного руководителя, из какого-то НИИ на Робеспьера, название уже забыл, да его давно уже нет - племянницу Ирину, потом ещё племянницу Ольгу, потом ещё и двоюродную сестру Люду. К слову, чтобы обучать начинающих пользователей, не нужно быть крутым компьютерщиком, скорее наоборот. Ирина Доброродная, которую я знал по "Мемориалу", закончила только десять классов, но была терпелива, внимательна и доброжелательна. Она, как и Люда, имевшая ненужную теперь профессию товароведа, ещё недавно не умела работать с компьютером - но быстро научилась на уровне хорошего пользователя. Я сказал им в разговоре с учениками обязательно упомянуть, что всего несколько месяцев назад они всего этого не знали и не умели, но научились - ведь это легко! А если у ученика возникал сложный вопрос - тут уже подключались асы - хоть Ира, хоть Лида, хоть Валерий Иванович.
Поток был большой, учили в три смены, так что в третью смену иногда подключалась моя жена Татьяна. Она приобрела в УЦ такую квалификацию, что у себя на кафедре была несомненным лидером по компьютерным умениям. А УЦ довольно справедливо называли семейным предприятием Бабиёв. Но я скидок на родство не делал - штрафовал в случае чего так же жёстко, как и прочих. Но наша родова ответственная и работящая, так что выбор был правильный.
Очень смутно помню какую-то Марину, которая вела курсы по только что появившейся 1С. Она потом ушла как-то не очень хорошо, а в Макссофте 1С вела уже совсем другая Марина, которая уже пришлось уволить совсем жёстко - это это уже другая история и уже не в Красфайле. В общем, не везло мне с Маринами.
А "авиатор" Таня, которая летом 1992 года была практически единственным преподавателем, со временем ушла в менеджеры Красфайла.
В Красфайле же мы организовали промышленное изготовление методичек. Точнее, я объединил их в одну книгу, которая называлась сначала "Настольная книга пользователя IBM PC", а потом "Компьютер куплен. Что дальше?". В Красноярске книга была довольно популярна. Мы печатали её на ксероксе, потом дома у меня дети подрабатывали на фальцовке, собранные книги я носил в небольшую типографию при Главкрасноярскстрое, там её сшивали, обрезали и делали твёрдую обложку. Книга продавалась за 999 рублей (да, и я поддался этой моде с девятками - первый и последний раз).
Издание 1992 года. AVN
Издание 1993 года. Красфайл
вот тут тот самый случай с "энциклопудией" -
на титульном листе слово "иллюстрациями"
написано с ошибкой.
Легко заметить, что издание 1992 года сделано в ЛЕКСИКОНе, а издание 1993 года уже в Microdoft Word 2.0. Рисунки я недрогнувшей рукой нарисовал в Paintbrush только что появившегося Windows 3.0 Художник из меня примерно такой же как певец, то есть никакой, но в этой книге это было только на руку. Она по стилю была гораздо ближе к будущей серии "... для идиотов", чем к классической и несколько занудной книге Фигурнова. Задачей ведь было не только научить пользователя работать с компьютером, но и отучить пользователя бояться компьютера.
Я там довольно успешно прикинулся валенком, и рисунки были соответствующими.
Вот цитата из предисловия:
"Кому предназначена эта книга?
Вам!
Да, именно Вам! Пользователь - это тот, кто использует компьютер. Еще вчера Вы им не были. Уже завтра Вы им будете, потому что сегодня Вы получите тот минимум знаний, который необходим для работы с компьютером. Уже завтра Вы сможете применить компьютер для решения своих задач.
Вы - или преподаватель чего-нибудь такого, что не имеет отношения к компьютерам, или бухгалтер, которому вдруг поставили на стол это заморское чудо. Или... впрочем, неважно, кто Вы по профессии. Важно, что сейчас Вы относитесь к компьютеру с некоторой опаской, и скорее видите в нем не чудо, а чудовище. Вы слышали, что для того, чтобы работать с компьютером, нужно иметь:
Так вот: ничего подобного.
Автор этой книги (то есть я) до сих пор не понимает, как работает детекторный приемник и с трудом чинит утюг.
Преподаватели английского языка в университете, где этот автор учился, зверели от одного упоминания о нем (не об английском языке, а об авторе).Когда я сдавал госэкзамен по английскому, преподавательница в ужасе сказала: "Я Вас ни о чем не буду спрашивать, только, ради бога, ничего не отвечайте!"
Диплом математика понадобился автору только несколько раз, когда он оформлялся на работу, а математические познания - и того реже. Тем более, что у него этих познаний почти и не было.
Все это не помешало автору (то есть мне) двадцать лет успешно заниматься программированием. До тех самых пор, пока не выяснилось, что и программировать тоже не обязательно: пользователь (преподаватель, бухгалтер, экономист и т.д.) в состоянии решить большинство своих проблем сам, привлекая программиста разве что в качестве консультанта.
Все это я говорю к тому, что компьютер - не такая уж сложная штука."
Книжка была полна всяких шуток-прибауток. Самое первое упражнение в текстовом редакторе было - набрать детское стихотворение
Ини, мини, майни, май!
Рыбку за ногу поймай!
Если рыбка ой-ой-ой,
Отпусти ее домой!
Отработка офисных документов (заявления, приказы), велась как бы в конторе "Рога и копыта" - за подписью Фукса предлагалось премировать Козлевича, перевести на другую работу Балаганова и т.д.
К тому времени я уже твёрдо пришёл к мысли, что начинать обучение компьютеру надо не с команд MS DOS (или, позднее, Windows), а с текстового редактора. Эта тема как-то понятнее, чем какие-то файлы, папки и прочее. Вот он научился кнопки тыкать, увидел преимущества по сравнению с пишущей машинкой, а вот теперь можно ему рассказать о том что такое файл и как можно сохранить то, что он написал, для дальнейшего использования. Так слово файл становится понятнее чем в абстрактной лекции.
По правде говоря, потом мы вообще стали начинать даже не с текстового редактора, а с игрушки. LINES 98 - прекрасная возможность научить пользователя управляться с мышкой, а заодно отучить бояться компьютера. Сыграли пару раз - можно приступать к текстовому редактору.
В 1994 году эта книга выходила под названием "Компьютер куплен. Что дальше" и была очень популярна в Красноярске. Настолько популярна, что у меня не осталось авторского экземпляра. Интересна история её появления. Какая-то фирма в Междуреченске заказала тысячу экземпляров "Настольной книги пользователя". Я её по такому случаю сильно переписал, дал другое название, мы изготовили тысячу экземпляров, а у междуреченской фирмы кончились деньги. Ну идите вы нафиг - мы книгу продали сами. Тысячу экземпляров по тысяче рублей (ну, по 999), вот и миллион. Конечно, миллион в 1994 году - это был совсем не миллион в 1992, но всё равно деньги неплохие. В магазины мы её не давали, она со свистом разошлась прямо с места - её покупали наши обучаемые для себя и для знакомых, мы продавали её на компьютерной ярмарке.
В этой книге уже рассказывается про Windows 3.0 и работа с базой данных показывается на примере Paradox for Windows. Но текстовый редактор - Лексикон, а электронная таблица - Суперкальк. Почему так? да потому, что в учебном центре был один или два компьютера, которые "тянули" Windows. На 286-й он ворочался еле-еле, а на Экстишке и вовсе не работал. Поэтому "массового" обучения продуктам под Windows мы наладить не могли. В конечном счёте это привело к тому, что я вышел из Красфайла, но об этом позже.
Одну из версий книги "Компьютер куплен. Что дальше?" можно почитать здесь.
Вспоминаются какие-то красфайловские истории. Вот например, Юра Нельзин с Андреем Бабаевым поехали в Омск закупать оборудование, и денег не хватило. Нужен был ещё миллион. Это были ещё довольно большие деньги, за которые вполне могли и грохнуть. Наверное, это был 1993 год, потому что в 1994 году миллион уже не был такими большими деньгами, а через год-два даже и пенсионеры враз стали миллионерами. В общем, надо было абсолютно срочно передать туда деньги. Банковские переводы шли тогда долго, пришлось везти наличными. Я вызвался. Одеваюсь я и так без особых изысков, а в этот раз надел совсем потрёпанные рубашку и брюки, и носки в "сандалях" были дырявые. Миллион положил в холщовую сумку, может, помните, были такие - с волком и надписью "Ну, погоди". Так и поехал. Очко, конечно, играло, пока ехал до аэропорта да и потом, пока Юра Нельзин не встретил меня на выходе из зоны прилёта. Да, это был 1993 год - Юра удивил меня в машине газировкой в полуторалитровой пластиковой бутылке, я таких ещё не видел.
Людей в фирме становилось всё больше, надо было автоматизировать бухгалтерию и прочее. Я написал программу расчёта заработной платы в Paradox for Windows на Object Pal. Казалось бы, эка невидаль, но я горжусь тем, что это была абсолютно не процедурно-ориентированная программа. Я всю её построил на правильном использовании таблиц и форм, и там было всего несколько операторов управления логикой. Цикл точно был всего один, в нём один CASE - и всё. И это работало весьма успешно.
Я вспоминаю три года, проведённые в Красфайле, тепло. Иногда даже в прямом смысле. Как-то в июле (1993-го или 1994 года) вся фирма поехала в Павловщину купаться в курьях. В Красноярске с купанием всегда проблема - Енисей слишком холодный, Абаканская протока слишком грязная. А в Павловщине были курьи - большие протоки, которые весной наполнялись водой из Енисея, а потом там была стоячая вода. Так вот, эта вода была не то что парным молоком, они была кипяченым молоком. На улице стояла несусветная жара, вода была горячей и в ней не спрятаться, в палатке было ещё жарче - к вечеру я понял, что я тут с минуты на минуту кончусь, прихватил сына и успел на "Зарю" или "Ракету", не помню, что тогда ходило до Павловщины. Кстати, мой четырнадцатилетний Иван тогда отличился по части спасения утопающих. Володя Зырянов, длинный нескладный парень, не умел плавать, но решил спрятаться от жары в воде. Он медленно заходил в курью, пока не зашел с головой причём выражение лица у него было какое-то глуповатое. Я в этот момент был далеко, а Иван - близко от него и сделал всё как учили - подплыл, схватил Володю за волосы и притаранил на мелкое место. Володя не сопротивлялся и сохранял удивлённое выражение лица. Кстати, был он чуть не в два раз больше Ивана, хотя и тот был парень не мелкий.
Сохраняя водные аллегории, расскажу о том, как я с Красфайлом расстался. Вот как в Арагви текут не перемешиваясь две реки - Белая Арагви и Чёрная Арагви, как воды Ангары, попадая в Енисей, долгое время живут своей жизнью (ниже Стрелки Енисей у правого берега тёплый, и в нём можно купаться, а у левого - холодный, так что енисейцы, живя у реки, купаться ездят на другой берег на пароме), так и я с "авиаторами" так и тёк параллельно. У нас были прекрасные отношения, мы друг друга выручали - они в 1992 с компьютерами, я в том же 1992 с оборотными средствами. Совсем близко мы всё же не сошлись - там была компания друзей, которая чуть ли не с первого курса была вместе, и я в неё не вписался (да и не пробовал). У них, например, была традиция каждую пятницу крепко выпивать, а я был до этого не любитель. Да и вообще я был сильно другой чем эти нормальные русские мужики. Я всегда был наособицу. Можно сформулировать это математически: в любой произвольно взятой компании я свой среди чужих и чужой среди своих. Это верно даже в предельном случае: я с самим собой тоже сильно не дружу.
Честно говоря, не помню, чтобы мы когда-либо получали дивиденды - вся прибыль шла на развитие. Но зарплаты были вполне хорошими и индексировались, так что для нас девяностые не были голодными временами, очень даже не были. Богатеями тоже не были - когда Женя Тарасенко решил купить себе автомобиль (Жигули, кажется, шестёрку), ему пришлось брать кредит (помню это, потому что был одним из поручителей)
Но для них учёбный центр всё же был чем-то побочным, на втором плане. Я это понимал - бизнес стремительно рос, открывались филиалы в Канске, Абакане, ещё где-то. Вся прибыль вкладывалась в развитие, и приоритет был у "канцелярского" отдела. Учебный центр по оборотам уже сильно уступал. И с точки зрения бизнеса всё делалось правильно: есть растущий и очень прибыльный бизнес, и есть менее прибыльный и без перспектив особого роста. Но это с точки зрения бизнеса, а с моей точки зрения - не так.
Центр тем временем требовал инвестиций. Не то что XT, но и AT-286 уже устарели и не тянули новое программное обеспечение. Настала эпоха Windows, а мы вынуждены были учить Лексикону и Суперкальку, потому что учить Word-у и Excel-у было не на чем. Я уже не говорю о мебели, которую надо было менять. Но как-то на эти, относительно небольшие, расходы, денег всё время не было. Ну то есть, они были за, но ребята говорили - ну, давай сначала вот этот станок купим, и сразу потом... Потом не наступало, и осенью 1994 моё терпение лопнуло и я заявил о выходе из Красфайла. Ребята сильно удивились и предлагали всё уладить, но я уже упёрся. Давайте мне на выход шесть новеньких 386-х (не такая большая цена, кстати), и я пошёл.
Почему именно шесть компьютеров? Да просто ровно столько помещалось в классе. Как это соотносилось с моей долей в Красфайле? Не знаю. И никто не знал. Это был уже не ДЕМОС, где всего имущества было две ТУРБО-ИСКРЫ. И была бешеная инфляция, из-за которой подсчитать стоимость компании было бы затруднительно. Наверняка моя доля была гораздо больше чем шесть компьютеров. Но мне были нужны именно шесть компьютеров. Именно 386-х (486-е еще не продавались, во всяком случае в России). Иначе учебный центр погиб бы.
Куда уходить, я уже решил. Мне очень нравилась фирма "Такмак" Макса Стефина да и сам Макс. Я подумал, что мы очень нужны друг другу (так оно и оказалось). Там учебный компьютерный центр был бы не чужеродным телом, а наоборот, очень органично влился бы - фирма продаёт программные продукты и она же им обучает.
Макс, кстати, только что преобразовал "Такмак" в Maxsoft. Он очень удивился, когда я ему предложил слияние с учебным центром. Это был очень неожиданный и дорогой подарок, однако он повёл себя как полагается бизнесмену. Я входил с шестью компьютерами, работающим прибыльным бизнесом, "прикормленным" расположением в центре города и неслабым "гудвиллом". Я рассчитывал минимум на пятьдесят процентов, однако Макс стал торговаться (как потом рассказал, из принципа, потому что боялся, что я его задавлю своим авторитетом). А я торговаться не люблю и не умею (да - да, нет - нет, а что сверх того - от лукавого), поэтому я сказал, что на такие условия не согласен и, следовательно, сделка не состоится. Макс сдал назад и мы пришли к общему знаменателю - контрольный пакет остался у него, но и у меня был процент, который меня удовлетворил. Хотя на первых порах казалось, что я продешевил, потом всё встало на свои места - Макс был ведущим, я ведомым. Но это уже другая история.
Далее Забег в ширину. Maxsoft
Опубликовано:
© Алексей Бабий 2021